построенной на трехкилометровой высоте, как раз укладывался и в понятие загадки, и в рамки «чуда света».
Внутри высоченных, выветренных, растрескавшихся, но все равно изящных гор-колонн, поддерживающих крышу, сохранились пологие винтовые ходы, напоминающие лестницы, по которым и можно было попасть в верхний мир. Это, по мнению некоторых исследователей, указывало на искусственное происхождение сооружения, но другие утверждали, что внутренняя структура колонн формировалась естественным путем. Равномерность толщины плит и балок опять же говорила в пользу первой версии, но бессистемность их укладки на главном каркасе и непонятное назначение «крыши» ее опровергали. То есть было о чем подумать и поспорить, а также чем объяснить название планеты – Затерянная.
Сначала ее назвали так из-за удаленности от населенных миров и даже окраинных космических колоний, но затем в название стали вкладывать дополнительный смысл. Затерянная была не так проста, как большинство других пригодных для жизни диких планет. И дело было не только в наличии непонятного «второго этажа». Странностей доставало и на «первом». И чем дальше, тем больше находилось аргументов в пользу гипотезы, что когда-то очень давно здесь жили разумные существа, которые в один прекрасный момент планету «потеряли». Возможно, фигурально, а быть может, и на самом деле: улетели и забыли путь домой.
И, судя по некоторым археологическим находкам, несмотря на схожесть природы Затерянной планеты с земной, эти существа не походили на людей.
Хотя кое с кем из земных обитателей их сравнить было можно…
Володя оторвал взгляд от окна-провала и оглянулся.
(Информация вводной части его заинтриговала. На кого были похожи разумные обитатели Затерянной? Почему и куда они исчезли? Или не исчезли, а просто одичали и прячутся в лесах?)
Позади Волка темнели невысокие хвойные деревца – совсем прозрачная рощица, – а за ними снова багровела опушка провала, только большего в диаметре. Влево поднимался склон широкой несущей балки, сизый от лишайников, усыпанный выветренными валунами и приукрашенный десятком карликовых деревьев. Справа лежала вполне целая плита, которая образовывала просторное плато: километр на пять с половиной. Почти без холмов и провалов, сплошь покрытое мхом и поросшее невысокими прозрачными перелесками. В углублении, метрах в ста к центру плато, поблескивала лужа конденсата – явление в верхнем мире редкое и потому особо ценное. Впереди, если обогнуть провал, тоже лежала плита, но неопределенной формы и истончившаяся до кружевного вида. Гулять по такой ненадежной лужайке было бы крайне опасно.
Но настораживало Волка не это. В полупрозрачном, высотном мире таилось что-то еще. Что-то пока недоступное обычному восприятию, но четко улавливаемое интуицией. Какая-то враждебность и обманчивость спокойствия этих непонятных циклопических конструкций.
Полбеды, если это проявляется подсознательный страх рухнуть во внезапно