возлюбленный. – Сейчас войдет твой папа. Боюсь, он нас тоже не поймет.
– Я не могу жить без тебя! Если бы с тобой что-нибудь случилось…
– Марина, Марина, послушай. Все в порядке, все хорошо. Все замечательно. За исключением того, что я тоже ушел из дома и предал своего сына.
– Нет, нет, не говори так. Ты любишь меня, я это знаю, я это чувствую. Ты никого не предавал. Ведь ты не любил свою жену, ведь не любил? Нет?
– Как тебе сказать…
– То, что происходит у нас с тобой, не может быть ложью. Я это знаю. Я это чувствую. Любовь всегда права. Я тоже рожу тебе ребенка. Даже двоих. Возможно, я уже беременна.
На этот раз на лице ее румянец не появился.
– Как это? Ты шутишь?
– Это очень просто. Когда люди любят друг друга, у них обязательно рождаются дети. Представляешь, какое нас ждет великолепное будущее!
– Представляю…
– Я вчера где-то прочитала, в какой-то умной книжке, что высшее доверие, которое женщина может оказать мужчине, – это родить от него ребенка. И сына твоего Димку мы не бросим. Ведь ты его отец. Я так счастлива, так счастлива!
Вернувшийся Горяев нашел свою дочь уже в совершенно ином расположении духа. В самом воздухе и микроклимате произошла неуловимая перемена. Выступивший вперед Оранж нелепо выбросил руки с растопыренными пальцами от груди перед собой и харизматически возгласил:
– Леонид Сергеевич! Ваша дочь просто счастлива оттого, что обнаружила вас в добром здравии. Я уверен, что вы найдете общий язык, и в семье воцарится мир. Ох, уж эта молодость! Нашим поколениям надо чаще общаться. Они совсем другие, они не похожи на нас, Леонид Сергеевич. Может быть, они даже лучше нас. Но только это еще не основание для того, Марина, чтобы рвать отношения с собственным отцом. Любите его, Марина, любите! Неужели вы не видите, что вы для него – свет в окне? Ваш бедный папа… он столько перенес. И сколько перенесет еще! Миру мир, нет войне. Стоп пожару.
– Спасибо, Алексей Юрьевич, за пламенную речь. Извините за семейную сцену. Ты домой, дитя мое?
– Да, домой. К маме. Ты вернешься, папа?
В воздухе повисло тяжелое молчание.
– Не знаю. Иди.
– Если вернешься, я расскажу тебе лучшую новость в твоей жизни. До свидания, – сказала Марина, ни на кого не глядя.
– До свидания, – ответил Оранж, стараясь вложить в свою интонацию нечто особенное.
– До свидания, – устало обронил Горяев.
Марина ушла.
3
Марина ушла, и в палате воцарилось молчание, сотканное то ли из предгрозовых предчувствий, то ли из желаний зацепиться хоть за какую-нибудь иллюзию.
– Вы давеча сказали, что вам надоело врать. А что значит врать, Леонид Сергеевич? – философски взвесил смыслы Оранж.
– Врать – значит не замечать истины, – не задумываясь, как хорошо усвоенную гипотезу произнес Горяев, показывая тем самым, что он не прочь поговорить ни о чем.
– Браво! Исчерпывающе и потрясающе. Просто гегельянство какое-то. Для детективщика – высший пилотаж. И что у нас есть истина?
– Врать