жизнь моя была довольно продолжительной, и я весь был набит историями и наблюдениями, словно чемодан не очень издаваемого писателя талантливыми рукописями.
– Хотите, я расскажу вам историю об одной даме, которая лет до сорока была убеждена в своей исключительной порядочности?
– А потом?
– А потом крупно удивила сама себя.
– Конечно, хочу, – сказала Маруся. – Мне очень нравится вас слушать. И обращайтесь, пожалуйста, ко мне на «ты».
– С удовольствием. Итак, звали нашу даму… По-моему ее звали Маруся.
Моя спутница слегка вспыхнула и улыбнулась, приоткрыв малиновые губы. У меня пересохло во рту. Что происходит?
– Надеюсь, я не утомил тебя, – галантно произнес я, когда пришло время прощаться.
– Мне еще никогда не было так интересно.
Предлагать следующее свидание мне было крайне неловко. Для меня существовал только один предлог: хотелось ее увидеть. Но не хотелось, чтобы она догадалась об этом.
– Вы обещали рассказать мне, почему вы рисуете мерзкие тени.
– Ты уверена, что тебе это будет интересно?
– Конечно.
– Тогда… завтра?
– Нет, завтра не могу. Через три дня вас устроит?
– Три дня в моем возрасте – это целая эпоха. Но я надеюсь дожить до того времени, когда вновь увижу тебя.
– Зачем вам видеть меня? – спросила она, не глядя в мою сторону.
– Это мой секрет. «Который мне самому не известен», – добавил я про себя.
Следующая наша встреча была посвящена теме «я и искусство», а также ее вариациям: «мое место в искусстве», «мое понимание искусства»; закончил я философским экспромтом «искусство понимания». Я относил себя к тем немногочисленным художникам, которые не просто умеют хорошо делать то, что они делают, но и задумываются над природой творчества. Кажется, мне удалось убедить в этом и Марусю. Она сказала, что я «большой оригинал» и «философ от живописи». Главным итогом наших бесед и всего своего творчества считаю то, что это помогло вызвать интерес Маруси ко мне.
Во время следующего свидания, которое (уже по традиции) маскировалось мною под занимательное общение, проходящее под рубрикой «как много в мире интересного и любопытного, достойного нашего просвещенного внимания», я рассказал Марусе о нескольких законах, автором которых считал себя. Не биномы Ньютона, конечно, даже не сомнительные формулы Эйнштейна, однако законы есть законы. Отменить их, по моим наблюдениям, не удавалось еще никому. Попробуйте, может, у вас получится.
Закон первый, или Закон дороги гласит: стоит только на дороге с двусторонним движением появиться (на той стороне, по которой едешь ты) движущемуся или не движущемуся объекту, как-то: пьяному велосипедисту, нетрезвому пешеходу или же просто одинокой старушке, как тут же возникает встречный транспорт, и вы разминетесь с ним именно в той точке, где вы обгоняете этот самый нетвердо передвигающийся