протрезвев, сказали бы, что медиумы вместе с водой выплескивают и ребенка. Вторые, скорее всего, прореагировали бы на это весьма хладнокровно, будучи убежденными, что проблема воды и ребенка по сравнению с возможным достижением вечного транса не стоит выеденного яйца.
Всякий сложный информационный комплекс требует управления сверху. Это означает: информация должна классифицироваться, располагаться одна относительно другой, вступать во взаимоотношения – словом, упорядочиваться.
Человек, будучи сверхсложно организованной информационной системой, всецело подчинен закону управления информацией: сверху – вниз – через порядок. Отсюда следует: человек есть то, что им управляет. Если наш внутренний мир выстраивается на принципах психологического (субъективно-приспособительного) типа управления, то личность и культура, ею порожденная, (включая сюда и высший мировоззренческий порядок) неизбежно будут «сработаны» под потребности, заданные природой.
Потребности оказываются важнее истинной реальности или (в варианте более льстивом для страдающей от комплекса «научной неполноценности» психологизированной культуры): истиной может быть только то, что состоит на службе жизни, которой (жизни) чужда сама категория истины. Данный «закон жизни» противоречит позиции, гарантирующей абсолютную беспристрастность, независимость от потребностей, позиции, дающей возможность критически отнестись к самой жизни, и, следовательно, потенциально угрожающей феномену жизни.
Если наш личностный космос подотчетен разуму, подчиняющему человека одновременно двум враждующим богам: категории «истины» и феномену «жизни», – то такой менталитет, выражающийся в соответствующих культурных формах, есть атрибут другого человека, в известном смысле нового человека.
Получается: человек, став всем, и природой, и антиприродой (натурой и культурой: внутренне противоречивым), обрек себя на вечное сражение с самим собой – и на уровне отдельной личности, и на уровне общества, и на уровне цивилизаций. Человек «психологический» воспринимает человека «рационального» как угрозу жизни – в этом все дело.
Вопрос, в сущности, прост (хотя, думается, сегодня разрешим только теоретически): захочет ли природный человек принять себя сверхприродного, пусть и выросшего из природы?
Хитрость чувствует, что ничего нет выше ума.
Хитрость как орудие психики, смутно ощущая свою неполноценность, нащупала-таки единственно эффективный способ ввести в заблуждение честное сознание: имитировать духовную активность, которая порождается, якобы, высшей мотивацией, а на деле предназначена для удовлетворения самых что ни на есть элементарных потребностей. Бесхитростность, вырабатываемая ежесекундным тренингом, который обеспечивает контроль ума над психической регуляцией, уже сознательно ранжирует мотивы, ориентируясь не на витальные потребности, лоббируемые психикой, а действительно на высшие, духовно-культурные