его профессию, однако ошибка эта вполне простительна. В общепринятой терминологии тафономия изучает процессы, происходящие с биологическим организмом после его смерти – вплоть до окаменения. Применительно к судебной медицине это анализ того, что происходит с мертвым человеческим телом. Он включает довольно широкий спектр научных дисциплин, но ничего существенно нового. При всем моем уважении к данному термину, он означает именно то, чем занимаюсь я сам.
Тем не менее я не называю себя судебным тафономистом, и хотя мне известно несколько человек, которые это делают, так принято скорее в Штатах, а не в Соединенном Королевстве. Однако, помнится, в начале своей карьеры я испытывал предвзятое отношение со стороны уже состоявшихся экспертов, не желавших перемен. И мне не хотелось самому становиться таким же.
– Так у вас образование антрополога или археолога? – поинтересовался я.
– Оба. Я учился по нескольким направлениям, включая палеонтологию и энтомологию, – сказал он, оттянув резиновый ободок перчатки и щелкнув им, словно обрубая разговор. Перчатки у него были того же серо-стального цвета, что и комбинезон. «БиоГен» явно серьезно относился к своему корпоративному имиджу. – Старый монодисциплинарный подход был хорош в свое время, но устарел. Судебная медицина развивается. Необходимо использовать самые разнообразные навыки.
– По-моему, я их использую, – промолвил я.
Он улыбнулся:
– Ну да.
Теперь сомнений не оставалось: Мирз пытался уязвить меня. Уорд смотрела на нас и хмурилась.
– Ладно, общайтесь. Мне пора.
Она повернулась и двинулась к полицейскому фургону. Мы с Мирзом смотрели друг на друга. Я снова поразился тому, как молодо он выглядит. «Дай ему шанс». Вероятно, он просто нервничает. Комплексует.
– Были уже внутри? – спросил я, указав в сторону потемневших больничных стен.
Румянец с его щек сошел, а высокомерный вид остался.
– Нет пока.
– Там довольно мрачно. Они недавно закончили пробивать проход в замурованную камеру в педиатрическом отделении. Интересно будет услышать ваше мнение обо всем этом.
– Вы туда заходили?
– Только за перегородку.
Я немного грешил против истины. Я был там два раза, в первый раз – помогая Конраду. Но не стал упоминать об этом. Похоже, Мирз ревностно защищает свою территорию, а мы и так начали общение не лучшим образом.
– Правда? – Щеки его снова вспыхнули румянцем. – Я понимаю, мы должны выказывать друг другу профессиональную солидарность, поэтому на сей раз обойдусь без официальных жалоб. Однако буду признателен, если вы будете держаться подальше от моего расследования.
Я был слишком потрясен, чтобы говорить. Я и был-то там только потому, что никто не сообщил мне, что меня заменили.
– Вообще-то, с формальной точки зрения это расследование старшего инспектора Уорд, – заметил я, стараясь не выходить из себя. – Но не беспокойтесь, у меня нет нужды заходить туда снова. Палата в полном вашем