и, натянув на руки перчатки, принялась рвать крапиву, которая росла подле забора.
Грася не трогала старую высокую крапиву, а рвала молодую с яркими сочными зелеными листьями.
– Ах, Марек, Марек! – вздохнула пани Фелисия.
Тетка поднялась с кресла и, опустив руку Мареку на плечо, повела его прочь из беседки в угол сада. Там между двух старых яблонь старая широкая и длинная скамья.
– Стыдно подглядывать за девицами, – выговаривала Мареку тетка, и юноша чувствовал, что у него горят уши. – Ты же уже взрослый, а ведешь себя, как ребенок. Вот, мне и придется поступить с тобой, как с ребенком. Выпорю тебя крапивой… Ну, чего ты ждешь? Ложись на лавку.
Марек видел, что тетке жаль наказывать его второй раз за день. Но по—другому поступить пани Фелисия не могла. Еще Марек понимал, что сам виноват. Юноша не стал спорить и просить тетку, чтобы не наказывала его. А еще он подумал, что, крапиву, наверное, будет легче вытерпеть, чем ремень.
Панночки подошли и встали рядом со скамьей. Марек старался не смотреть на Людмилу и Иренку. Юноша расстегнул пояс, спустил до колен штаны и быстро лег на лавку ничком.
– И кальсоны снимай, – напомнила ему тетка.
Марек услышал, как панночки захихикали. Неловкими дрожащими руками молодой человек стащил кальсоны с ягодиц. На худой бледной заднице Марека еще были видны следы от утренней порки.
– Бедный мальчик, – сказала пани Фелисия и погладила Марека по голове, – опять тебе достанется.
Юноша ничего не ответил, только дернул головой.
– Вот крапива, – подходя, сказала Грася.
Горничная протянула тетке перчатки и пук крапивы. Она подошла к лавке и села Мареку на спину, чтобы юноша не смог сбежать во время порки.
– Будешь просить у девочек прощения, – сказала тетка строгим голосом.
Марек повернул голову и увидел пани Фелисию, стоящую возле лавки с пуком крапивы в руке. Тетка была в синем сарафане в крупный белый горох. Сарафан прикрывал ей колени, и юноши были видны гладкие полные икры тетки и ее крепкие щиколотки. Сквозь ветки яблони на пани Фелисию лился белый полуденный свет. Нахмурив брови и обиженно поджав губы, тетка невысоко взмахнула рукой и стегнула Марека крапивой по ягодицам. Юноша охнул. Тетка стегнула его еще раз и еще. Крапива жгла все больнее. Марек вертелся на скамейке, вихлял худой задницей, стараясь уклониться от жгучих поцелуев крапивы. А тетка, не торопясь, его хлестала.
Девицы стали о чем—то шептаться, потом Иренка звонко, в голос рассмеялась. В эту минуту Марек ее ненавидел.
– Проси прощения! – напомнила юноше пани Фелисия.
Одной рукой Грася схватила Марека за волосы на макушке и заставила поднять голову кверху. Марек увидел стоящих у лавки девиц. Панночки наблюдали за наказанием с интересом и азартом. Черные густые брови Людмилы были изумленно подняты, она взволнованно дышала и кусала себя за нижнюю губу. А Иренка глядела на Марека, склонив голову