(Саше сразу присвоили лейтенанта – вероятно, за мужество, проявленное на медкомиссии), так вот, что он не поехал ни в какой «жаркий климат», отвертевшись при помощи малопонятной интриги, знал также, что он попал в отдел, который следил за непростыми членами партии (а конкретно – контролировал Смольный) и что это важное для страны дело ему понравилось, правда, наполнило его душу едким презрением ко всему святому, которое он не боялся демонстрировать. Затем Сашу уже в качестве старшего лейтенанта, бросили на какое-то другое дело – Андрей, естественно, не расспрашивал, на какое. Вполне хватало рассказов о зарплате, о спецмагазинах, о прелестях работы со «стукачами». Судя по всему, вошедшему во вкус офицеру общение со «спецконтингентом» особенно понравилось, в частности, такого рода: «…Ты ему говоришь „сволочь“, ты ему в морду харкнешь, а он тебя по имени-отчеству…» Или, например: «…Такой весь согнутый войдет, улыбающийся, мелкими шажками к столу, и блок „Мальборо“ на уголок положит – вот, Александр Витальевич, на склад вчера завезли…» Конечно, разве может не понравиться, когда тебя, сопляка, взрослые дяди (и тети! тети тоже!) по имени-отчеству называют. Когда тебя боятся – разве может это не вызвать чувство глубокого удовлетворения работой и жизнью? Так что поначалу Сашины комментарии содержали гораздо больше смешков и подмигиваний, чем мата. Лишь позже пропорции поменялись. От звания к званию, с превращением работы в службу, его мат наполнялся тяжелым, едким безразличием… Впрочем, он никогда не откровенничал всерьез, хоть и доверял слушателю. Интригующие реплики были не больше чем огрызками, семечками то ли сладких, то ли горьких яблок. Одно не вызывало сомнений: система КГБ приняла Сашу в качестве оперативника, и не больше.
Какой символ времени – из врача по образованию сделать оперативника!
Бывшие одноклассники продолжали сталкиваться на улицах ненормально часто, даже прекратив быть студентами. Потому что оба так и остались жить на свободном расписании – ходили на работу в неожиданное время, и днем, и поздним утром, и ранним вечером. Андрей был ассистентом на кафедре прикладной математики того же Политеха, переименованного честолюбивым ректоратом в Технический университет. «Ассистент» – это должность так смешно называется. Вроде лейтенанта, если считать, что заведующий кафедрой – полковник. Короче, Саша безнадежно обогнал своего товарища в служебном росте, потому что был уже майором, но это явно к делу не относится…
«А что относится к делу?» – тоскливо подумал Андрей.
Он вспоминал и одновременно ел. Два этих занятия совмещались с трудом, но не только оттого, что стыд пропитывал слюну горькой желчью. И не оттого, что хлеб, на который был уложен кусок сыра, оказался черствоватым. Сильно мешался зубной протез – десну натирает, гад, с каждым днем все сложнее и сложнее терпеть эту пытку! Халтура. А ведь как рекламировали, как советовали…
«Может, пресловутое Сашино майорство как раз и важно?» – продолжил