смогли бы оценить, скольким зекам спас жизнь юмор? Он был разный в лагере – в основном грубый и примитивный, по типу лопухов для Заечика, или «горохового оркестра», о котором речь впереди, или в форме разного рода подтруниваний над теми, которые это проделывать над собой позволяли. Так, много забавы доставлял лагерной публике заключенный по фамилии Фондяев-Копчик: вологодский добродушный великан, потомок давным-давно обнищавших помещиков, за этот факт и посаженный в первый раз еще в начале двадцатых. Он отсидел, вышел, его снова забрали, выпустили, опять арестовали, он еще раз отсидел, вышел, и до того привык к ходкам, как к командировкам, что вообще не удивился, когда его в очередной раз подгребли в трудовую армию. В прошлом он крестьянствовал, плотничал в артели, умел и кладку ложить, и кузнечным делом владел немножко: в общем, отлично вписывался везде, где работают руками, и при всех обстоятельствах оставался неизменно добродушен и незлобив, за что и был ценим братством по нарам, а в особенности за то любим, что повышал градус радости в бараке, позволяя потешаться над собой, вернее, над своей чудной двойной фамилией, отвечая на все подколы однообразно, с улыбкой и уютным вологодским «о»: «Да пОшОл ты в жОпу, тОварищ дОрОгОй!». И как его только не донимали: каждый изощрялся в меру своих умственных способностей.
– И с откуда у тебя фамилия такая знаменитая, дядя Ваня? Прямо-таки роскошная у тебя фамилия, такие только князьям давали: Сухово-Кобылин, например, или Оболт-Оболдуев у Некрасова есть…
– … А еще есть такая фамилия Бит-Иван, я слыхал…
– … А еще есть Иван-Грозный…
– Да пОшли вы все в жОпу, дОрОгие тОварищи!
– А у меня знакомый был на складе мукомольного завода в Новгороде с фамилией Перди-Коняшкин. Говорил – из итальянцев родом, предки дворцы строили в России. Ты ему не родственник случайно, а, Фондяй?
– Да пОшОл ты в жОпу!
– Во-во: давай мы все заявление напишем, чтоб тебя в Пошол-Вжопина переименовали.
– ПОшОл в жОпу.
– Во-во…
Даже охрана куражилась:
– Фондяев!
– Здесь!
– Копчик!
– Здесь!
– Фондяев-Копчик!
– Да здесь я!
– Не врубаюсь. Что вас – трое тут, или как? Или двое? Или копчик у кого-то отдельно в строю стоит? А? Что? Не слышу ответа!
– Он говорит: «ПОшОл в жОпу»!
– Кто говорит? Это кто сказал «ПОшОл в жОпу»?
– Фондяев.
– Нет, я спрашиваю: кто из вас сейчас «пошел в жопу» сказал?
– Фондяев с Копчиком сказали.
– Тьфу, придурки сраные… Нале-во! Правое плечо вперед, в сторону ворот – шагом арш!
И вот уже хорошее настроение у всей колонны хотя бы на несколько драгоценных минут ближайшей жизни.
Но бывал юмор и более изысканный, заложенный в хоровое искусство, поддерживаемое в лагере Горецким лично. По инициативе начальника лагеря имелись в лагере собственные хор