мстят насмешникам.
А еще мне всегда казалось, что Барсуков завидует Коненко. Как середнячки завидуют популярным в компании людям. Изо всех сил стараются им подражать, но не добиваются даже половины того внимания, что достается лидерам. Со временем эта зависть отпускает человека. Проходит вместе с коварным подростковым «переходным возрастом». Вдруг оказывается, что не так уж приятно быть популярным. Что быть средним порой выгодней, а иногда и безопасней.
Проходит несколько лет после школы или института, и вдруг оказывается, что у первой красавицы курса никак не складывается личная жизнь, а самый популярный в группе парень оказался не удачливей незаметных середнячков. Вместо зависти появляются сначала удивление, а потом, непонятно откуда, чувство вины перед вчерашней «душой компании», оставшейся вдруг без поклонников и почитателей.
Но бывают и исключения. Именно им и был Вадим Барсуков – с годами его зависть к Вовке Коненко не утихала, а наоборот, подпитывалась все новыми фактами и фактиками.
Коненко умел договариваться с людьми, а Барсуков настраивал их против себя позерством и хамоватостью. Коненко уважали подчиненные, а Барсуков был тем «шефом», недовольство которым – основная тема для разговоров в курилке. Коненко очень легко и естественно превращался из вчерашнего студента-голодранца в преуспевающего бизнесмена, а Барсуков даже в модных и дорогих шмотках выглядел не солидным человеком, а в лучшем случае, его водителем. Да и директором издательского дома «Люкс» был все-таки Коненко, а не втайне мечтавший об этом Барсуков.
Так что поводов убить своего более удачливого компаньона у завистливого Барсукова было предостаточно. На первый взгляд. Но вся беда в том, что верный себе Барсуков и мстить мог только по мелочам. Для убийства он, на мой взгляд, трусоват. Хотя, кто знает, что могло произойти за год. Может, Коненко подкинул какой-нибудь совершенно ошеломляющий повод для зависти! Или Барсуков, набив руку на мелких пакостях, решился на серьезный поступок.
Ну а что касается Витьки Совинского, так даже мысль о причастности его к убийству кого бы то ни было казалась мне фантастической. Витька совершенно не тяготился своей ролью середнячка. Более покладистого и неконфликтного человека мне не приходилось встречать. В отличие от Коненко с его сверхсовершенными деловыми качествами, или агрессивного по мелочам, трусоватого Барсукова, Виктор Совинский брал обаянием. Этого добра у Витьки хватило бы на троих. Не наделенный никакой особо выдающейся внешностью, он, тем не менее, был основным любимчиком офисного дамского сословия.
Его обожали девчонки из рекламного отдела и бухгалтерии, и суровая дама-корректор, которую по-настоящему боялись люксовские горе-журналисты, не умевшие даже «уворовать» чужие статейки, не наделав при этом ошибок. «Он милый!» – таково было общее мнение о похожем на плюшевого мишку Совинском. К тому же, он никогда не повышал голоса и не получал, подобно Барсукову, видимого удовольствия, распекая нерадивых работников.
Нет,