был вкус этой победы! Кого там было спасать, зачем? Мертвый мир, мертвый пластиковый объект. Биокристаллические черви, запущенные туда ворами, убили людей давно – судя по их размерам, судя по лабиринтам, которые они прожрали в оболочке. Если, конечно, после атак звероидов на планете оставался хоть кто-нибудь живой… Жуткое порождение больного разума уничтожено. Бортовой робот-истребитель, сделав дело, чутко дремлет в пусковой камере. Но кому все это было нужно? Не системам же связи, с тупой заданностью передававшим в паутину Тоннелей вопль о помощи?
И все-таки странно, думает воин. Сигнал-катастрофа был обращен к нему – именно к нему! Безадресный зов так и начинался: «Неуловимый, хоть Ты услышь и отзовись, если Ты существуешь…» Конечно, приятно быть легендой. Но ради явной нелепицы аварийно прерывать Нить маршрута, покидать Метро, тратить бесценное время на никчемный бой – просто стыдно…
– Кстати, – продолжает Свободный Охотник, – я подозреваю, что личинки червей были подброшены бластомерами Повара Гноя, которого ты почему-то уважаешь. Нет секрета, кто первый вор в Галактике.
Хозяин сферобара укоризненно цокает языком, понимая эту реплику по своему:
– И все-таки зря ты отказываешься от помощи сильных людей.
Собеседники рассеянно смотрят в центр сферы. Туда, где молодые, светящиеся в темноте тела отражаются в зеркальных стеклах ячеек.
– Мне действительно нужна помощь, – откликается Свободный Охотник, – но совсем другого рода. Из-за этого я и навестил тебя.
– Я тебя слушаю.
– Перед смертью Ласковый передал мне кое-какой документ. Огромной важности документ.
– Политика? – кривится хозяин. – Ты же знаешь, я ненавижу политику. Я всего лишь торговец.
– До войны ты был известным на все Метро лингвистом. Я думаю, лучшим. Если не ошибаюсь, в свое время даже Большой Лоб тебя знал и уважал.
– Да, старый Лоб был великим ученым, в отличие от меня. Может, поэтому я жив, а он убит варварами…
Юный воин, заинтересовавшись, отвлекается от главного:
– Убит? Я слышал, Большой Лоб исчез, когда служба Координации была упразднена. Уничтожил все личные записи, поскольку наследников у него не осталось, а тексты научного характера подарил какой-то своей ассистентке из тогдашней Академии.
Владелец сферобара дребезжит смехом.
– Этой «ассистенткой», юноша, была моя старшая сестра. Моя одряхлевшая красавица… – Он прикрывает глаза, оживляя что-то давнее, сгинувшее в прошлом. – Могу еще пощекотать твое любопытство. Я собственными глазами видел запись последних мгновений жизни старого Лба и утверждаю, что Координатор не просто «исчез», а погиб. Каким образом подобная запись оказалась у моей сестры, я не знаю, но она свято хранила все, что было связано с этим человеком. Через нее, кстати, сопляк вроде меня и смог познакомиться со знаменитым чудаком, так что не стоит преувеличивать мои заслуги в области древнего языкознания.
– Тем не менее, ты первым изучил язык Голого Народа, – возражает юноша. – А теперь