уловимая доля настороженности: а как ты с моим внуком будешь жить?..
– Между прочим, – бабушка вдруг опять хихикает, – Сёмка прислал письмо, сегодня получила.
– Не может быть! – недоверчиво восклицает Костя. – Ты же говорила, что он никогда ничего не сообщает о себе?
– Вот! – бабушка показывает на лежащий на столе конверт. – От него, из Петропавловска пришло. Это в кои веки?! Я уже забыла думать о нем. Представь, Танечка, – она опять поворачивается к Тане, – мы ничего от Сёмки не получали столько лет! Он только один раз приезжал в Москву лет десять назад, Костя был еще маленький.
– А почему?
– Ах, да, ты не знаешь. Его посадили еще в студенческие годы.
– В тридцать седьмом?
– Не помню точно, это было уже перед самой войной.
– За что?
– Кто же знает! Тогда ведь ни за что сажали. А Сёмка был умный, начитанный, остроумный. Девушки от него были без ума, конечно, – Маргарита Петровна хихикает. – На втором курсе он женился на самой красивой студентке их курса – Люсе, которая была у вас на свадьбе и подарила вам серебряные ложки.
– Да, помню: высокая, светлые волнистые волосы, крупная. Мне тогда показалось, что своей красотой она заполнила всю квартиру, – улыбается Таня. – И очень много бриллиантов на ней было!
– Бриллианты – это ее слабость, – хихикает опять Маргарита Петровна. – Сёмка и Люся были такой заметной парой, что на них всегда оглядывались! В институте он был секретарем комсомола, активный, энергичный, умел хорошо говорить, выступал на собраниях. Наверное, кому-то все это не понравилось и донесли. А может быть, высказался не так – это он себе позволял в кулуарах. Кажется, получили стипендию, он показал всем рубль и довольно ехидно спросил: «Что на этот рубль можно купить?»
– И что же?
– Его забрали, и он отсидел десять лет. Вернее, в лагерь сослали, в Магадан, кажется. А когда выпустили, то сначала отправили на поселение. Наверное, он привык там и потом уже сам не захотел оттуда уезжать. Да и куда ему было ехать? Восстановить прописку было очень трудно. А Люся, конечно, не ждала его – она быстро и удачно вышла замуж второй раз. И я ее за это не осуждаю – с Сёмкой, с его характером, жить невозможно. Он всегда умел язвить, любого мог поддеть. Я считаю, Люся сделала правильный выбор. Поэтому Сёмке иного выхода и не было, как оставаться там. Но с тех пор, как его забрали, он не написал ни строчки своим родственникам! Он считал, что они способствовали тому, что Люся ушла от него, обиделся, что мы продолжаем считать ее своей родственницей. Даже когда освободили, когда он был на поселении, тоже ничего не сообщал. Потом переехал в другое место, в Петропавловск-Камчатский, и, говорят, разбогател. Там ведь бешеные зарплаты.
– А почему он вдруг решил объявиться? – удивляется Костя.
– Он собирается в Москву!
Летом Костя и Таня едут отдыхать под Одессу.
– Вот, это для Фирочки, – говорит на прощанье Маргарита Петровна и протягивает конвертик: – здесь деньги, перед