тебя зависящее, чтобы потом не ковырять болячку и не превращаться в Стену Плача. Кстати, у тебя слишком бурное воображение. Усмирять надо и думать поменьше), – и уснула.
Но это была только увертюра к южным приключениям Алёны. На следующее утро Нахимову доставили телеграмму из Москвы. Сухой текст сообщил, что его отца госпитализировали по скорой в больницу. Положение было серьезным, и муж срочно вылетел в Москву, пробыв там несколько дней. К счастью, состояние отца стабилизировалось, и Алексей решил вернуться в Пицунду догулять свой и без того короткий отпуск.
Алёна проскучала несколько дней среди чужого пляжного народа. Доктор Зильберман демонстративно обходил ее стороной, в глаза не смотрел, в разговор не вступал. Вечерами сидел у костра, окруженный толпой университетских красавиц. Где и как он раздобыл их в таком количестве, оставалось загадкой. Прикормил?
Алёну сей факт огорчал меньше, чем радовал:
– (Хоть не надо свои принципы нарушать, и то хорошо. Если у мужа проблемы, то я надеваю пояс верности, запираю его и прячу ключ в дальний угол своей памяти).
В день прилета Нахимова из Москвы Алёна отправилась встречать его на конечную остановку автобуса. В одиночестве путь показался длиннее: только она и море, тянущееся вдоль уходящего вдаль отвесного мыса. Волны радовались ее появлению и щекотали подошвы теплыми пенящимися пузырьками, ласкали воздушными поцелуями. После «пробежки ради спасения» с ней произошла любопытная метаморфоза: она перестала концентрироваться на несчастной гальке и камешках на берегу. В ответ они ее больше не кололи и не обжигали.
Урбанова расположилась в маленьком придорожном кафе. Жадно выпила стакан лимонада и попыталась расслабиться в белом пластмассовом кресле, разглядывая застывшие на жаре пальмы и припавшую к земле выгоревшую траву.
За соседним столиком скучала пара: красивый молодой человек с голливудской бородой и взъерошенной шевелюрой. Он, конечно же, попал в поле зрения Алёны. Рядом с ним сидела маленькая жилистая девушка с рельефной мускулатурой рук и ног. Некоторое время «борода», так она окрестила незнакомца, и «добропорядочная жена», это она про себя, молча наблюдали друг за другом. Поерзав на стуле, парень встал и пошел к Алёне.
– Excuse me, – начал было он по-английски, но тут же перешел на ломаный русский. – Мы хотеть с вами знакомиться и немножко общаться.
– С удовольствием, – обрадовалась возможности хоть с кем-то поговорить Алёна.
Урбанова не испытывала смущения перед иностранцами, как обычно это случалось с советскими людьми, еще недавно пребывавшими за железным занавесом. В студенческие годы она была президентом Интерклуба университета и называла себя «интердевочкой», хотя заграничных бойфрендов у нее не было, по причине всё той же фирменной нравственности. Были подружки: Мартина из ГДР и Верка из Чехословакии. Предложение иноземных гостей скоротать вместе время ей понравилось.
– Это мой жена Анна, а меня зовут Дитер.