в деревне-то была один раз в институте на первом курсе – на всю жизнь хватило! Помнишь, рассказывала?
– Помню, конечно. И про быка, который за вами погнался, заставив вас бежать дистанцию с препятствиями, и про пряники, которыми можно было забивать гвозди, и про то, как вы заблудились, уйдя, черт знает куда, и про грязь по колено, и как ты, заболев, двенадцать километров пешком шла к пригородному поезду – все твои истории помню, смешные и не очень.
– Поэтому немного грустно иной раз становится. Теперешняя деревенская жизнь отличается от той, которая у меня всегда была, и я долго привыкала. Ну, потихонечку. Как в том анекдоте: наш кот сначала очень боялся пылесоса, а потом ничего, втянулся. Так и я. Сейчас в город меня и калачом жить не заманишь. Не хочу я в эти каменные джунгли. Тесно мне там. Размерчик не мой. А здесь у меня почти абсолютная свобода. Простор! Даже запахи другие. А уж виды!.. Друзья раньше спрашивали: «Ты сегодня где?». «Поеду к себе в Шушенское», – отвечала я. Они звонили и говорили: «Привет, Надежда Константиновна, а дома ли Владимир Ильич».
– На Ленина с Крупской намекали и их революционную молодость в ссылке?
– Ну, да, – рассмеялась Мила.– А потом я сказала, что переехала из Шушенского в Акатуй, поскольку посадили всякую ерунду на огороде, а она взяла и дружно выросла. Смотрю, а там уже кусты колосятся. Что это, думаю, а там баклажаны висят в огромном количестве. Короче говоря, все лето эту махину поливала, полола, перерабатывала, раздавала, в полночь заползала в дом, а в пять утра – подъем и на работу. Настоящая каторга! Говорю же – Акатуй! И не бросишь. Сначала не могла дождаться, когда же отпуск наступит, а из отпуска хотелось скорее на работу сбежать. Вот так и живу. Сейчас, конечно, по-другому, попроще. Мобильнее. За рулем уже давно. А вообще, знаешь, время так быстро летит! Как ветер. Снова скоро наступит зима… Так вот и я бегу. Догоняя время. Но оно все равно быстрее и неумолимее. Не успеваешь оглянуться, как уже – пятница, зима, Новый год…
***
– А ты хочешь все изменить?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, хочешь, чтобы все стало по-другому?
– Ну, по большому счету, может, и да. Но разве это возможно? Я ведь не жалею ни о чем. Глупо жалеть. Может быть, я рассуждала бы обо всем иначе, чем сейчас думаю, если бы моя жизнь сложилась по-другому. Осознаний таких не было бы, инсайтов, как сейчас модно говорить.
– Фу! Терпеть не могу все эти инсайты, лайфхаки, воркшопы, хайпы, тренды, лонгриды, хедлайнеры, лайки, мессенджи! Как будто по-русски нельзя все это произнести! Засорили наш живой язык донельзя! Скоро он совсем перестанет быть великим и могучим, – неподдельно возмущался Глеб.
– А—ха—ха, – расхохоталась Мила, – не могу сказать, что я в восторге от такой терминологии, но, что поделаешь, веление времени, не мы – такие, жизнь такая, как говорится. Так что жалеть мне ни о чем не стоит, – все еще смеясь, продолжила она, – Жизнь-то уже почти прошла. Дети выросли. Мне в этом