родней и его друзьями тоже не происходило. Да и домашних животных он никогда не держал, а потому даже такая беда, как смерть любимой собаки, обошла его стороной.
И вдруг сразу – два самых близких, родных и любимых человека.
Привычный мир, частью которого являлся Кирилл Андреевич Васютин, мгновенно растаял, полностью утратив свои очертания. Все впечатления от этой жизни разом померкли перед масштабом происходящего. Названия этому не было. И это происходило не в его жизни, нет. Оно вытеснило его жизнь, заняв ее место.
Какие-то доли секунды вокруг Кирилла и внутри него был полный вакуум. И длились эти доли неимоверно долго. Впервые в жизни Васютин полностью потерял ощущение времени, словно такое понятие было ему незнакомо. Сознание подполковника мгновенно растаяло, обнажив оголенную душу. Мысли замерли, уступив место вспышкам эмоций, наотмашь хлеставшим его по этой голой душе. Страха, боли, злобы, отчаяния, какими он знал их раньше, не было. Все эти чувства слились воедино, образовав нечто, что было выше его понимания. Кириллу казалось, что он перестал быть «человеком разумным», переродившись в какую-то неизвестную субстанцию, существующую вне всяких законов земного мироздания. Система координат, вмещающая всю его прошлую жизнь, от примитивных физических ощущений до абстрактных философских построений, внезапно исчезла, породив катастрофический хаос, который и был новым порядком. Все, из чего состоял его мир и он сам, от отцовской любви до интереса к вчерашней газете, стало одинаково равным. Ничтожно малое стало равняться большому, оставаясь ничтожно малым. Понять и принять этот новый мир было невозможно, как и существовать в нем. Его можно было лишь созерцать бесконечно тянущиеся доли секунды.
Внезапно реальность, в которой Кирилл жил с самого детства, вернулась к нему. Все стало стремительно принимать привычные формы. И тогда пришло осознание, а вместе с ним – надежда. Словно предохранитель, она не давала мозгу Васютина перегореть от внезапного ужаса.
«Все, кто пропал в Останкине, были без машин. Все!!! Значит, скорее всего они не пропали, а просто Просто…» – ответа он найти не мог. Судорожно одеваясь, он схватил документы, оружие, дубликат ключей от джипа и внушительную сумму наличными.
«Нет, они не в Останкине. Наверняка ‘‘Чероки’’ забарахлил, что-нибудь с компьютером. Она его закрыла, а телефон у нее разрядился. И сейчас они едут домой на такси. Три часа едут? Пробки? Запросто. Есть шанс, что все обойдется, – уговаривал себя Васютин, обливаясь холодным потом и давя на газ своего ‘‘Рэнглера’’. – И как они там оказались, а? Черт, я же говорил, чтобы близко даже к Останкину не подъезжали!»
Грязно выругавшись от бессилия, он принялся беспрерывно набирать номер жены. Телефон был выключен. От дурацкой фразы про абонента кидало в дрожь. Принялся звонить домой. Безрезультатно. Чуть не сбив велосипедиста, он ворвался на Новоостанкинскую.
И сразу увидел их «Чероки». Подъехал, остановился. Закрыл глаза и плавно, вдумчиво перекрестился. Собрался выходить из машины, но остановился,