за город в мой особняк съездим. А сейчас некогда, прости.
– Счастья тебе, сынок, – вздохнул Рион, покидая Академию.
У второго сына тоже нашлись дела поважнее. Он уезжал к другу в Орчье ханство. Отец поймал его буквально на пороге.
– Вернусь в Тардрагею по весне, – обнял он отца. – Тогда приезжай. Увидимся, наговоримся.
– Хотел бы я встретить весну, – прошептал старик вслед удаляющейся повозке.
Третий сын, вроде, обрадовался, но тут же заявил:
– Чего ты от меня хочешь, батя? У меня семеро детей, жена восьмым беременна. Не до тебя сейчас. И поселить тебя негде. Помогать внуков нянчить? Ты оборотней убивать обучен, а не пелёнки менять. Младшие подрастут, сами в гости заявимся, если у вас нечисть баловать перестанет. Мне даже приютить тебя негде. Лучше к младшему отправляйся. Он у нас блаженный.
Младший жил в мансарде в бедняцком квартале и рисовал, рисовал… Все стены были завешены картинами, полотна стояли на полу, стопками лежали на всех горизонтальных поверхностях. Увидев отца, сын спросил только про деньги.
– Мне выставку надо делать, позарез средства нужны.
– Я тебе выслал всё, что выручил от продажи дома в Сафри, – удивился Рион, уже понимая, здесь он тоже не нужен.
– На что я краски покупаю, холсты? Все говорят, я талантлив, а помощи не дождёшься! Даже ты не веришь, что твой сын гений, денег жалеешь. Мне бы ещё один рывок, и я стану знаменит! Вот увидишь!
Картины сына завораживали. Отец верил, младший не пропадёт, прославится, как мечтал. Но и в его жизни не было места отцу.
Старый сотник снял комнатку в дешевой гостинице, теперь раздумывал – стоит ли тратить последние дни на путь назад в приграничный город, чтобы умереть там, где его знали, и быть похороненным подле жены. Или провести остаток дней в отдалении от сыновей. Но хоть изредка подглядывая за их жизнью. Скоро ляжет снег. Гадалка, предсказавшая ему судьбу, не ошибалась никогда. С первыми сугробами его, Риона, не станет. Выполнили ли он своё предназначение в жизни? Утро он провёл в храме, выспрашивал у высших сил счастья своим детям – сыновьям и потерянной дочери. А ещё непутёвой эльфе, которой помог добраться до столицы.
* * *
Его Величество Варросео Первый проснулся в на редкость чудесном расположении духа. Терзавшие сердце звери сомнения насытились, улеглись, преданно глядя в глаза хозяину. Варросео проснулся королём и был готов вникать в государственные дела.
Прежде всего, он потянулся, сунул ноги в меховые тапочки, кликнул слуг, чтобы помогли ему одеться, заодно, чтобы не терять драгоценное время, принял у себя министра финансов. Лысеющий «кошелёк» показался ему чересчур любезным, что внушало опасения. Убеждал же негодяй покойного папеньку – беспутный наследник не «потянет» страну, поэтому следует обратить внимание на кузенов и племянников. Ближайшим кузеном был сам министр…
Едва захлопнулась дверь за дядюшкой, вечно плачущимся о нехватке денег в стране, король вызвал Тару.
– Присматривай за ним. Он первый, кому я мешаю.
Эльфа