с вами побеседовать. Вот сначала с вами, девушка. Мужчина, а вы пока выйдите… Постойте, а чего это вы в куклу вцепились?
– Так это ж та самая кукла и есть – ну на которую ребенка поменяли! – радостно пояснил главный.
– Понятно. Непонятно только, чего вы с ней таскаетесь? Всю залапали, захватали… Специально, что ли, отпечатки смазывали? – сердито нахмурился Роман Анатольевич.
– Так это ж он… Не в себе он, – кинулся защищать Дусю главный. – Это ж он от горя. Вроде как и не понимает, что это не дочь! Вот и нянчит, кормить собирается… Дуся, горе мое, отдайте куколку, ну? Главное, еще за голову ее держит! Не позорьте роддом!
Евдоким пожал плечами, сунул пупса главврачу и вышел.
До самого вечера Роман Анатольевич терзал сотрудников. Несколько раз выспрашивал одно и то же, старательно исписывал огромные желтые листы, а потом начиналось все заново. Неизвестно, когда бы отпустили Дусю, если бы не маменька.
– Позвольте мне сына, – всунулась в двери ее взлохмаченная голова, когда в очередной раз допрашивали потерпевшего «отца». – У меня на нервной почве случился инсульт, надо в «Скорую», пусть довезет… Или, простите, вы сами меня доставите? Ой, и правда ж! Вы ж на машине!
– Гражданочка! Я вовсе не извозчик вам! Мне совсем даже некогда с вами разъезжать! А ваш сын… который сын-то ваш?
– Вот этот, который перед вами мучается.
– Ага, так вот, ваш сын уже отмучился, он мне сегодня не понадобится. Забирайте!
Дуся с облегчением чмокнул матушку в лобик и заметил, как некоторые из сослуживцев (возле дверей столпилось прилично народу) спешно стали набирать на мобильниках номера родственников.
Дуся стремительно шагал домой. От такой спешки ноги его все время путались в шнурках, и Дуся через каждые два шага спотыкался.
– Дусенька, детка, завяжи шнурки… – быстро семенила возле сына мать. – Завяжи шнурки, говорю, позорище!
– Маманя, ну чего ты – завяжи да завяжи! Ты мне прямо с этими шнурками!.. Ну все мысли распугала, в самом деле! – взвился сынок.
– Ой, госсыди… чего там пугать… – кряхтела матушка, ползая возле ног сыночка и зашнуровывая ботинки. – Их, видно, еще в детстве у тебя кто-то спугнул. И чего мыслить? Надо искать твою жену с ребенком.
– Я вот думаю… – со слабой надеждой спросил Дуся. – А может, не надо?
– Может, и не надо, – охотно согласилась мать. – Другую ногу давай, завяжу. Тпрррру! Стой ты! Чего пляшешь-то? Я говорю – может, и не надо тебе искать… Я сама их найду! И через два дня преступник будет передо мной на стуле носом шмыгать! Ты ж меня знаешь.
– Знаю… Только лучше бы перед тобой не преступник шмыгал, а Радько со своей дочерью, – нахмурился Дуся.
Он и в самом деле отлично знал, с каким пылом матушка может заняться делом. И через два дня перед ней усядется весь роддом, начиная от главврача и заканчивая самим Дусиком.
– О! С завязанными шнурками ты прям жених! – крепко шлепнула сынка по попе матушка.
От такой ласки у Дуси чуть голова