с аварией предстоит разбираться автобазе – это ее ЧП. Подстанция в который уже раз слушает рассказ доктора Сафонова и радуется, что с бригадой ничего не случилось.
– Представляете – плавно так легли на бок и, вращаясь юлой, еще метров сто по асфальту проскрежетали! – взахлеб рассказывает в диспетчерской Сафонов.
Сначала метров было двадцать, потом стало пятьдесят, а теперь уже сто. Фантазия Сафонова не знает границ. Он вразвалочку сидит на стуле и делится с товарищами пережитым.
– Я чуть ящиком по голове не получил! Слава богу – обошлось.
– А вылезали как? – интересуется фельдшер Лена Еременко, не слышавшая еще эту историю.
– Мы с Коксом через задние двери, а наш «раллист» через свою. Завалились же на правый бок.
– Виталь, ты ему хоть по морде разок успел съездить? – спрашивает доктор Могила. – Я бы не удержался.
– Какое там – по морде! – машет рукой Сафонов. – Нас снимали со всех сторон. Мы даже обалдели. Вылезаем со Стасиком и видим вокруг лес рук с мобильниками. Человек двадцать, не меньше, столпилось вокруг и фотографировали. Толкались, спорили, ракурсы выбирали, но ни одна собака не поинтересовалась: «Может помочь чем-нибудь?».
– А я решил подшутить, – говорит фельдшер Стасик Кокс, богатством фантазии превосходящий Сафонова. – Ломанулся от машины, вроде как в панике, и ору: «Спасайся, Виталь Иваныч, у портативной рентгенустановки контейнер с ураном треснул! Сейчас облучимся! А-а-а!» Всех фотографов словно волной смыло. Вместе с идиотом водителем.
– Наверное, он задумался за рулем! – многозначительно произносит доктор Жгутиков и под дружный смех коллег покидает диспетчерскую.
– Артемушка опять на вызове начудил, – говорит Еременко, убедившись, что в диспетчерской нет старшего врача, обожающего подкрасться потихоньку и слушать разговоры сотрудников. – Могут и жалобу написать.
– Опять женщину с больным животом полтора часа осматривал? – Сафонов недоволен тем, что вниманием аудитории пытается завладеть кто-то другой.
Артем Иванович Жгутиков – старый холостяк. В Твери у него осталась мама, звонящая ему на мобильный по десять раз на дню. Мама напоминает сыну, чтобы тот не забыл зонт, не забыл поесть, не забыл надеть шапку, не забыл выключить утюг, не забыл завести будильник… Про наладонник мама не напоминает, и поэтому Жгутиков то и дело забывает его, преимущественно в туалете. К этому уже все привыкли.
Артем Иванович сносно разбирается в медицине, не пьет спиртного, не курит и отличается поразительной невозмутимостью и редкостным миролюбием. Никто на подстанции за пять лет не видел его в раздражении или гневе. Самые скандальные больные утихают, когда Артем Иванович советует им «попить водички мелкими глоточками», чтобы успокоиться.
У доктора Жгутикова всего один недостаток – тяга к длительному осмотру и ощупыванию молодых женщин. Столь интенсивное внимание никогда не влечет за собой никакого продолжения. Артем Иванович живет по принципу – натешился и забыл. Но тешится