или отъезжавшем от дворца после услышанных им выстрелов, Ефимов ответил: «В течение 20–30 минут не проезжал по Мойке никакой автомобиль или извозчик… только спустя полчаса… проехал какой-то автомобиль, который нигде не останавливался».
Итак, запомним: оба полицейских, дежуривших неподалеку от дворца, дают одинаковые показания о трех или четырех выстрелах в Юсуповском доме. При этом находившийся ближе городовой Ефимов слышал «негромкий, как бы женский крик». И еще одна важная деталь: никакой автомобиль сразу же после выстрелов к дому не подъезжал. Но был автомобиль, проехавший через полчаса после выстрелов.
Не заметил приехавшего после выстрелов автомобиля и Власюк.
Такими показаниями уже обладало следствие к тому моменту, когда министр юстиции Макаров начал допрашивать Феликса Феликсовича, князя Юсупова, графа Сумарокова-Эльстон.
«Собаку убил именно он…»
Рассказав Макарову историю своего знакомства с Распутиным, Юсупов перешел к недавним событиям:
«Я отделывал… помещение в своем доме на Мойке… и великий князь Дмитрий Павлович предложил мне устроить вечеринку по случаю новоселья. Решено было пригласить на нее Владимира Митрофановича Пуришкевича и нескольких офицеров и дам из общества… она и была назначена на 16 декабря… По вполне понятным причинам я не хочу называть фамилии офицеров и дам, это может повредить им и возбудить ложные слухи…Чтобы не стеснять гостей, я приказал прислуге все приготовить для чая и ужина… а потом не входить. Большинство гостей должно было приехать не с парадного подъезда… а с бокового входа, ключ от которого я имел лично… Собравшиеся пили чай, танцевали… Около 12.30 позвонил откуда-то Распутин… и приглашал поехать к цыганам, на что последовали шутки и остроты со стороны гостей… На мой вопрос, откуда он говорит, Распутин не хотел сказать… но по телефону слышны были голоса, шум и женский визг…»
Здесь Макаров мог уличить Феликса во лжи сведениями, полученными от домашних Распутина. Но министр не посмел противопоставить показаниям родственника царя показания кухарки и дочерей мужика… И князь продолжал: «Около 2–2.30 ночи две дамы пожелали ехать домой и с ними уехал великий князь Дмитрий Павлович… Когда они вышли… я услышал выстрелы во дворе. Я вышел во двор и… увидел убитую собаку, лежащую у решетки… Впоследствии… Его Императорское Высочество сообщил, что собаку убил именно он (хорошо запомним эту фразу! – Э.Р.)… После этого я позвал с улицы городового, которому сказал: «Если будут спрашивать о выстрелах, скажи, что собаку убил мой приятель…»
Видимо, здесь последовал вопрос Макарова о словах Пуришкевича, сказанных городовому Власюку. Князь отвечал забавно: «Бывший в кабинете Пуришкевич что-то стал говорить… Что он говорил, я полностью не расслышал… Что касается показаний городового, будто Пуришкевич сказал ему в моем кабинете, что убит Распутин, то Пуришкевич был пьян и не помнил, что говорит… Я у Распутина ни днем, ни вечером 16-го не был, что могут подтвердить и гости, и прислуга… Какие-то люди глубоко обдумали