в России… «Всеконечно, Катюшка, – пишет царица, – дядюшка говорил, што как приедут, всеконечно дело их управлю; я не пишу никогда ложно…»
«А о себе пишу, – пишет Прасковья в другом письме, – то я всеконечно больна и лежу в расслаблении и тебе, Катюшка, всеконечно надобно ко мне приехать для благословения и для утешения мне; также, чтоб мне видеть твою дочку – безмерно желаю: тем бы я утешилась, чтоб ее увидела…» Затем опять те же обещания, что дело герцога устроится тотчас же, лишь только он либо «Катюшка» приедут в Россию; новые ссылки на дядюшку, на его желание видеть при себе племянницу; а буде это желание не исполнится, то вы его тем «раскручините и у дядюшки всю свою пользу потеряете…». Но из следующих же за тем строк ясно видно, что дело идет не столько о пользе герцога, сколько о сильном желании старушки «для самого Бога и Пресвятой Богородицы дочку и внучку увидеть, хоть на один час».
Наконец, видя, что ее желание по разным причинам все еще не выполняется, Прасковья в новом письме начинает грозить «Катюшке» гневом Божьим, буде та не приедет к ней.
Интересно, что для большей убедительности просьб Прасковья не раз писала шутливые и в то же время нежные послания к малютке внучке своей Аннушке.
Мы уже видели, с какой заботливостью посылала она к ней игрушечки и гостинцы; попечения об единственной внучке никогда не покидали бабушку: «Которая у меня девушка грамоте умеет, – пишет она между прочим „Катюшке“, – посылает к вам тетрадку; а я держу у себя, чтоб внучку учить русской грамоте».
Как прост и как наивен взгляд на образование своих «птенцов» у царицы-помещицы! Она приказала обучить грамоте одну из своих холопок для того, чтоб та, в свою очередь, когда придет пора, по ее веленью, открыла бы свет науки «ненаглядной Аннушке», дочери герцогини Мекленбургской. План старушки, однако, сколько нам известно, не исполнился: в числе наставников и наставниц будущей правительницы Всероссийской империи мы не видим крепостную девицу царицы Прасковьи.
Старушка царица в особых грамотках просила «махоточку» утешать батюшку и матушку, не давать им кручиниться. Смотрите, например, сколько нежности и любви в этих посланиях, писанных Прасковьей к внучке самыми тщательными каракульками, уставцем, на маленьких листочках, бережно и красиво обрезанных:
«Друг мой сердечный внучка, здравствуй с батюшкою и с матушкой! Пиши ко мне о своем здоровьи, и про батюшкино, и про матушкино здоровье своею ручкою. Да поцелуй за меня батюшку и матушку: батюшку в правой глазок, а матушку в левой… Да посылаю я тебе свои глаза
старые, уже чуть видят свет; бабушка твоя старенькая хочет тебя, внучку маленькую, видеть».
«Внучка, свет мой! – пишет бабушка в другой грамотке, – желаю я тебе, друг мой сердечный, всякого блага от всего моего сердца; да хочетца, хочетца, хочетца тебя, друг мой внучка, мне бабушке старенькой, видеть тебя маленькую и подружиться с тобою: старая с малой очень живут дружно…