атеизма направлена на подмену истины глобальными фикциями, то ее окончательной целью, тем, что скрывается за всеми явными целями, оказывается небытие как таковое. Коммунизм, как идеология разрушения Божьего творения, стремится переориентировать человечество с пути духовного созидания на путь духовной гибели. Духовно же человек гибнет не с физической смертью, а отдаваясь злу. Вечное адское прозябание на земле можно вообразить, представив себе, что сталинизм охватил весь мир и установился навечно, или представив полную реализацию утопии Оруэлла. Это был бы фантом, призрак жизни, дьявольский мираж, вечное наваждение. Абсолютно механистическое и натуральное физическое существование и было бы формой небытия.
Установлению призрачных форм существования люди сопротивляются меньше, чем полному физическому истреблению, ибо человека легче обольстить иллюзией жизни, нежели отобрать у него жизнь. Оставляя обломки жизни и остатки связей, которые человек боится потерять, коммунизм запугивает смертью и заманивает в ловушку небытия. Грозя отобрать последние жизненные блага, коммунистический режим заставляет человека всё больше идти на сделку с совестью, предавать своих близких, отказываться от высших идеалов. Пугая смертью, коммунизм отбирает человеческую душу. Сильные же духом обречены на физическое истребление. Но убитый умирает мучеником, и душа его спасена. Обольщение же ведет к духовной смерти.
Противостоять мировому злу можно только силой духа, беззаветной верой в божественные основы жизни и непреклонным мужеством перед лицом смерти. Только когда мы готовы пожертвовать всем, в том числе и собственной жизнью, ради сохранения своего божественного достоинства и свободы, только тогда мы способны сохранить и саму жизнь, и высший смысл ее. Продав душу, человек теряет всё, сохранив душу, он оставляет возможность всё обрести.
Отсюда понятно, почему основной удар коммунизм направляет на духовную сердцевину бытия: на Церковь как Тело Христово и религиозную веру как связь человека с божественными основами бытия.
Подобную позицию обвиняют в том, что она демонизирует коммунизм. Одни уверяют, что не так страшен черт, как его малюют – мол, ничего такого не было в советское время. Другие указывают на коммунистов современных с естественным недоумением – разве похожи они на извергов рода человеческого? Первых можно отослать к реальной истории: что было в ней страшнее и бесчеловечнее, чем сталинизм, маоизм, пол-потовщина? Со вторыми можно согласиться в том, что современный коммунист, конечно же, далеко не классический образец коммуниста. Он соединяет в своих взглядах многие противоположные позиции. Но в реальной жизни добро и зло, истина и ложь – переплетены. В той степени, в какой человек, называющий себя коммунистом, не живет по коммунистическим догмам, он перестает быть коммунистом. Наличие у человека коммунистического мировоззрения может не исключать его личной добропорядочности, профессионализма. И напротив – оголтелое отвержение