никуда не отвезет. Тогда я попыталась остановить машину скорой помощи. В конце концов мне пришлось вернуться на эту выставку. Другой человек потащил меня посмотреть картину и сказал: «Вы еще не все посмотрели». Я ответила: «Я все видела». Он сказал: «Но вы не видели, как человек внизу платит пятнадцать центов за парковку машины». Я сказала: «Ха, это не машина, а диван. Как я доеду до аэропорта на диване?» Он спросил: «Разве вы не видели, как он вынимает из кармана черный блокнот и записывает туда пятнадцать центов? Он сказал, что это самое продолжительное мероприятие, на котором он когда-либо присутствовал. Удержание налогов. Это и есть произведение искусства. Это его произведение – уплата пятнадцати центов за парковку дивана». Тогда я поняла, что у меня нет денег оплатить забронированное место в самолете – я уже четыре раза делала заказ и отменяла его. Поэтому я пошла к дощатому домику рядом с пляжем и стала собирать ракушки. Я хотела проверить, смогу ли я забраться внутрь одной поломанной ракушки, и я попробовала, действительно попробовала. Мне удалось засунуть туда макушку и заколку, через дырочку. Прядь волос и заколку. Я вернулась на выставку и сказала: «Не могли бы вы приделать пропеллер к дивану этого человека, чтобы я добралась до аэропорта?»
У этой Б было что-то на уме. Иначе к чему бы ей приснился такой сон?
– Мне вчера ночью тоже приснился кошмар, – сказал я. – Меня отвезли в клинику. Я будто бы участвовал в благотворительной акции для людей-уродов, людей, которые родились без носов, людей, которые обматывали лица целлофаном, потому что под целлофаном ничего не было. В клинике был дежурный, который пытался объяснить, какие у этих людей проблемы, какие привычки, а я просто стоял там, был вынужден слушать и хотел только, чтобы все это закончилось. Потом я проснулся и подумал: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть я буду думать о чем-нибудь другом. Я просто хочу повернуться на другой бок и подумать о чем-нибудь другом, о чем угодно» – и повернулся на другой бок, и задремал, и кошмар вернулся! Это было ужасно.
– Главное – думать ни о чем, Б. Слушай, ничто – заманчиво, ничто – сексуально, ничто – не стыдно. Я только тогда хочу быть чем-то, когда со стороны смотрю на вечеринку, – хочу быть чем-то, чтобы попасть на нее.
– Три из пяти вечеринок – сплошное занудство, А. Я всегда вызываю свою машину пораньше, чтобы сразу уехать, если буду разочарована.
Я мог бы сказать ей, что, если что-то меня разочаровывает, я знаю, что это – не ничто, потому что ничто не разочаровывает.
– Когда спиртовой лосьон высыхает, – говорю я, – я готов воспользоваться мазью телесного цвета от угрей и прыщей, ее цвет не похож ни на одно человеческое тело, которое я когда-либо видел, хотя подходит к моей коже.
– Я в таких случаях пользуюсь ватной палочкой «Кью-тип», – сказала Б. – Знаешь, я здорово завожусь, когда засовываю «Кью-тип» в ухо. Я обожаю чистить уши. Меня действительно возбуждает, когда удается выковырять кусочек серы.
– Ну ладно тебе, Б. Так вот, прыщ замазан, он в порядке.