я не знаю… – мой голос был не привычен и чужд. – Я так долго ждал этого случая, так сильно хотел хоть с кем-нибудь поговорить, чтобы мне ответили на все эти бесконечные вопросы скопившиеся внутри… И вот теперь даже сло́ва нормально сказать не могу.
И действительно, на каждый произнесенный звук я нещадно тратил остатки сил. Безумная слабость непосильной ношей навалилась на меня. Казалось еще чуть-чуть, и мой позвоночник не выдержав надломится отчаянием, что издевалось надо мной в золотом лабиринте. Одно только воспоминание о поле вызывало тошноту.
– Долго, говоришь, ждал ответов? – переспросил старик. – А как долго?
– Не… не знаю, – пожал я плечами. – Долго и все. Просто… чем дольше поезд нес меня куда-то, чем больше мест я видел, тем странности и поражаемые ими вопросы становились все явнее и сложнее.
– Долго и все… – опять повторил за мной старец, а затем, после коротких раздумий приказал, – Расскажи-ка мне о себе.
Я послушно приступил к пересказу своей небольшой и в принципе ограниченной жизни проводника: о непонятном составе едущем без тягача; о появляющихся и исчезающих вещах; о местах, в которых останавливался; о неудачных попытках побега; о буднях, окруженной сплошными непонятностями, недоразумениями и загадками; о бессмысленном выполнении своего никому ненужного долга…
Как ни странно, но рассказ получился внушительным. Хотя казалось бы, сколько той жизни – раз, два и обчелся! Пока я привыкал разговаривать с другим человеком, старик внимательно слушал даже не шелохнувшись. Хотя меня интересовала реакция старика на мой рассказ, но я так и не посмел взглянуть в его сторону. Даже сам не знаю чего боялся.
– …и думал, что преодолев поле встречу что-то или кого-то, для кого был построен этот полустанок. Правда все оказалось не так просто, как предполагал в начале пути – бредя́ сквозь это чертово поле, я тысячу раз успел дойти до отчаяния. Думал, что уже никогда не выберусь из…
– Поле Отчаянья, – перебил меня старик.
– Что?! – опешил я.
– Поле Отчаянья – так это поле зовется.
– Почему? – удивился я.
– А ты как думаешь? Ведь только что сам говорил, – в голосе старика явно слышалось раздражение. – Не знаю для чего оно нужно именно здесь, но это факт.
Я таращился на угасающее пламя, дающее все меньше и меньше света.
– Оно не выпустит никого, пока не доведет до отчаянья – в этом его суть.
– Но для чего?
– А ч-черт его знает! – старик развел руками. – Может оно так проверят?
– Проверяет? – пуще прежнего удивился я. – На что?!
– На что… для чего… зачем… – передразнил меня старик. – Может хватит глупить? Начинай думать своей головой! Мозги тебе на что?!
И в самом деле, я даже не старался разбираться просто желая получать готовые ответы.
– Проверка, – решил предположить. – Смогу ли я испытывать отчаянье. Проверка на выдержку и силу…
– А точнее