моей мечты, в котором были собраны все блага о которых можно только мечтать, я фактически стал его духом… нет… хранителем! Мы проросли друг в друге, точно так же, как души соединяются в своей любви. Это был идеальный союз. Я наслаждался, я упивался чувством причастности к чему-то прекрасному. Несомненно, архитектором и строителем этого чуда был я сам – здание выросло из моего воображения точно так же, как стук колес – из твоего. Я был так восхищен, так одурманен, что не смог узреть ловушку глупо подстроенную самому себе.
Понимаешь ли… Это было идеальное место чтобы вспоминать и задавать вопросы. Здание полностью обслуживало меня, оно удовлетворяло все мои потребности так, что мне ничего не оставалось делать, кроме как по привычке предаваться воспоминаниям, ковыряясь, словно в мусорном ведре набитом сладостями, в своем исчезнувшем былом.
Все вернулось на круги своя. Что этот мир, что тот – какая разница? Я гнил в минувших событиях и их возможных вариантах. Я съедал настоящее по крупицам, каждый раз задавая вопрос: «А что, если…».
Однажды я просто осознал, что больше не вижу. «Ослеп!!!» – по инерции перепугался я, потому что когда человек слепнет, он должен испугаться. Но затем я задал себе пару вопросов и понял, что в принципе ничего страшного не произошло. Нет, и в самом деле, а что такого случилось? Так или иначе, мой взор всегда был направлен куда-то внутрь в себя – туда, где хранилось мое прошлое, уложенное аккуратными стопками.
Глаза нужны, чтобы постоянно смотреть вокруг себя и эффективно жить в окружающем мире, а я постоянно отсутствовал в нем. Вот тело и избавилось от ненужного органа, словно выбросило за ненадобностью старую детскую игрушку.
А здание… оно ведь неразрывно со мной. Оно и есть я.
Хочешь, скажу на что оно похоже?! Бьюсь об заклад, сейчас мой дом представляет собой огромную помойку. Откуда я это знаю? Очень просто – что у меня внутри, то и снаружи. Большущая помойка…! Еще чуть-чуть, и жалкие остатки чего-то, что когда-то было моим домом, а сейчас просто здание в котором я существую, превратиться в прах. Я чувствую, как понемногу ухожу отсюда. А уйду я, исчезнет и мой мир.
Мне страшно… я устал… – вздохнул старик. – Мне даже представить сложно, что может находиться дальше загробного мира. Ничто? Пустота? Ну да ладно. О том, что будет потом, я думать не привык.
И замолчал.
Нужно ли что-то сказать старику? Как-то его поддержать или предложить помощь? Вряд ли. Он не желал от меня никакой помощи. Да и смог бы я ему хоть что дать? Поэтому я молчал. Просто так, погруженный в свои мысли, я мог лишь ощущать ту дикую, безнадежную усталость, что уже очень давно он взвалил на свои плечи.
Мне только вот что оставалось не ясно:
– Если мы умерли, то почему до сих пор зависим от тела? Разве тело не остается «внизу» питать землю? Если есть тело, значит его можно и уничтожить, так как есть что уничтожать. А жажда? А голод? А холод и…
– …жара, – перебил меня старик. Он глубоко и громко вздохнул, затем так же громко