перестала быть таковой, а была бы только добровольным рабом, благодетельным тружеником для блага всего человечества.
Арестант-анархист:
– Да, это может быть, но только уже ради какого-то другого высшего блага.
– Только для осуществления Царства Божия на земле. По слову Христову: «Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; И кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк. 10:42–44).
Арестант-старец:
– Георгий Степанович! По-вашему, какая главная причина тому, что евангельская истина не осуществляется большинством на земле?
– Из-за любви к своей воле. Ничего человек так легко не исполняет, как требование своей личной воли и наоборот: ни перед чем человечество так не становится в высшей степени упрямым, инертным и т. д., как перед исполнением воли Божией. Вот почему Евангелие, как полнота воли Божией, до сего дня находится по ту сторону не только органической групповой воли всего человечества, но и всего христианства, наипаче личной воли человека.
Марксист:
– Я еще хочу спросить вас еще об одном: если Христос, как вы говорили, Бог, то почему не только не свободна Церковь от экономического материализма, но она только ведь и зиждется на нем?
– Дружок мой, Христос познается как Бог не потому, что Он опирается на существование Церкви и даже не потому, что Он основал Церковь, а только потому, что Он Весь соткан из тех свойств Божеских, какие должны быть у Бога по откровению Самого Бога и по требованию всей нашей человеческой природы. Что же касается самого того, что Церковь несвободна от экономического материализма, то это вовсе не так. Церковь абсолютно свободна от этого, тогда как представители Церкви, правда, не только не свободны от экономического материализма, но даже, что страшно подумать, втягивают его в самую Церковь. Не буду скрывать от вас – это один из величайших соблазнов для верующих во Христа и один из величайших поводов к нападкам неверующих на Церковь Христову.
Марксист:
– Я в детстве был очень религиозным мальчиком; я любил ходить в церковь, подавать кадило священнику, зажигать лампады. И вот случись же такому делу: священник начал пьянствовать, таскаться за женщинами, и такое его поведение так на меня повлияло, что я до сего дня не могу придти в себя!
Первый арестант:
– Да я до сего дня считаю себя православным христианином, но часто задумываюсь над тем, можно ли теперь выделить чистое православие от тех наслоений, с которыми смешалось все христианство, все Христово? Извольте себе представить: сейчас так все смешалось в Церкви, что, я говорю, трудно, даже невозможно отделить одно от другого. Я говорю о том, что в Церкви Христос и кесарь, апостолы и попы, и институт епископов, именующих себя Церковью, Царство Божие и государство, небесное воинство и армия со штыками, бомбами, газами и холерными эмбрионами, Церковь и политика, Евангелие и война, и смертная казнь, и виселица, и расстрелы, и гильотины, и электрические стулья; аскетизм и полнейший разнузданный материализм,