на лице тоже как-то не стимулировало, но надо так надо. И, закрыв глаза, я потянулась к его губам, затем сделала глубокий вдох и…
– Фу-у!
– Что опять не так? – возмутился Динар.
– Ты… неприятно пахнешь, – была вынуждена признать я.
– Кровь гоблинов, знаешь ли, не благовоние, – напомнил он о своем негероическом действе.
– Знаю…
И, закрыв глаза, одновременно стараясь больше не делать глубоких вдохов, я все же поцеловала его. Потом Динар меня, потом мы как-то начали активно меняться ролями, потом я почему-то уже лежала, а Динар продолжал целоваться с моей шеей, нагло игнорируя целебную силу губ, так сказать. А потом:
– Ваше высочество!
– Все, Динар, они живые уже, – решила я вернуть рыжего к реальности.
– Еще не все. – И он снова к губам вернулся.
А может, действительно еще не все, а тут такая целебная сила пропадает.
– Ваше высочество, ваша светлось! Айсиры! – неистовствовал Хантр.
– Никакой благодарности, – Динар сокрушенно вздохнул.
– И не говори. – Я вернулась к прерванной деятельности.
Но тут Хантр выдвинул самый весомый довод:
– Ваше высочество, король Оитлона более чем категорично высказался по поводу…
Он умолк, мы застыли. Про отца Хантр напомнил, конечно, вовремя.
– Когда вернемся в Оитлон, потребую четкого ответа у гильдии магов по поводу произошедшего, – задумчиво произнесла я.
– Мне предстоит менее приятный разговор. – Динар поднялся и помог встать мне. – Хантр, ты подчиняешься Раву. Рав, с тобой Катриона. Я, Андор и Дарган догоним вас позже.
Меня никто ни о чем не спрашивал. Спустя всего каких-то пару минут я мчалась с Равом, сидя позади далларийца, на подстеленном самим Динаром плаще. Оитлонцы и большая часть отряда рыжего были с нами. Сам медноволосый весело помахал рукой в ответ на мой недоуменный взгляд. Мы умчались.
Весь день и часть ночи мы ехали не останавливаясь. На закате лошадям дали поесть и напиться из ручья, Рав пересадил меня вперед, и путь продолжился. На любые мои вопросы даллариец отвечал заунывное «не знаю», Хантр явно горел большим желанием пообщаться, но далларийцы нехорошо так спешили, и потому поговорить возможности не было.
В предрассветных сумерках, когда лично я уже ничего не видела, был дан приказ остановиться. Вырываясь из дремы, навеянной дикой усталостью, я позволила себе полюбопытствовать, по какому поводу остановка.
– Там гоблины, – шепотом ответил Рав.
Мрачно вгляделась в непроглядную тьму, затем прислушалась, а после спросила:
– Это вы носом учуяли?
– Я их вижу, – все так же напряженно ответил и этот рыжий.
– И давно вы в темноте ориентируетесь? – откровенно говоря, это был сарказм.
– После Готмира, – спокойно ответил Рав.
– Ясно, завтракать в вашем обществе я отказываюсь! – этих полуорков развелось в последнее время, как кроликов по осени.
– Что? – воин впервые на меня посмотрел.
– Ничего! – развернулась и ушла к Хантру.
Вот