Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет
ужасной? С горбом, клыками, какая есть на самом деле. Да нет. Нормальная».
А вот и о том, как другие (хотя бы и шакалы) смотрят на нас самих:
«Им тоже противно, что мы торчим вертикально, шерсть носим только на голове. А вместо клыков протезы. И подкрасться толком ни к кому не можем. А падаль едим так же, как они, и еще ее варим для чего-то. А очки? А животы? Мы очень противные в обществе шакалов. Я уж не говорю о том, что разговор не сумеем поддержать».
И под конец – вывод:
«У всех есть и нежность, и любовь, и страдания.
Так что в национальном вопросе нужно быть очень осторожным».
.. Вообще книжка «Всадник без головы» была что надо. Егорка не хотел, чтоб она кончалась. Некоторые страницы он потихоньку читал вслух, на разные голоса.
«Так вот, мисс Луиза, когда старик Стумп спускает курок, пуля редко летит мимо цели. Я знал, что попал в этого прохвоста. Стрелять-то пришлось издалека, и пуля была уже на излете, но я знал, что она его зацепила. Я видел, как он дернулся, и подумал: “Если только в той шкуре не пробито дыры, то я готов поменяться с нею своей”».
Когда никто не видел, Егор надевал свою военную форму, становился перед большим зеркалом, клал руку на рукоять кортика и произносил с выражением попеременно две фразы – он не мог выбрать, какая ему нравилась больше: «Помните, мистер Колхаун, вы в Техасе, а не на Миссисипи!» Или:«… когда старик Стумп спускает курок, пуля редко летит мимо цели!»
И еще ему очень нравилось вот это:
«.. Он ехал за Кассием Колхауном, не стараясь держать его в поле своего зрения.
Зачем? Покрытая росой трава была для старого следопыта чистым листом, а следы серого мустанга шрифтом, таким же четким, как строки напечатанной книги.
И он легко читал эти строки, когда его лошадь бежала рысью и даже галопом».
17. О зависти
Егорка точно не был завистливым.
…Знаете таких ребят, которые всем завидуют? Такие бывают. Хотя и редко. Такой до тех пор не успокоится, пока ваш новый DVD-проигрыватель (которого у него самого нет и не предвидится, потому что его родители посчитали это ненужным и дорогим баловством) не сломается! Да так, что ремонту не подлежит!.. Знаете таких ребят? Ну, если вы таких не знаете, тогда мы сами вам завидуем!
Так вот, Егор никогда никому не завидовал. И не потому вовсе, что родители ему в основном всегда покупали то немногое, что он хотел иметь. Не поэтому. Ведь завистливый-то человек всегда найдет чему завидовать. Потому что обязательно у кого-то окажется что-нибудь такое, чего нет у вас! Обязательно!
Нет, Егорке, можем мы сказать, повезло. Он просто не знал этого темного, мрачного чувства – зависти.
Ему только предстояло это узнать. Очень-очень нескоро – через 30–40 лет. Но зато в такой мере, что он так до конца и не поверит, что это на самом деле возможно.
Он останется при детском убеждении, что зависть – это такое мимолетное, быстро проходящее чувство. Например, когда было ему четыре или пять лет, еще в Москве, увидел он во дворе мальчика на самокате новой модели. Тот прямо