к моей маме.
– Мне он не нравится, – каким-то чужим голосом проговорил он. – Он оскорбил меня, и он не должен здесь работать.
Мама посмотрела на Ричарда, и ее лицо приняло необыкновенно нежное выражение.
– Я знаю, что ты беспокоишься о нас, – сказала она мягко. И перевела глаза с его юного рассерженного лица на Джона. – Ричард очень ответствен для своих лет. Он думает о нашем спокойствии.
– Это замечательно, что он так ответствен, – добрым голосом ответил Джон. – Но теперь я здесь и обеспечивать ваше благополучие стану сам.
Мама согласно кивнула и улыбнулась Ричарду. Он послал ей ровный немигающий взгляд, и я поняла, что он чувствует себя преданным. Мама, которая всегда так рьяно охраняла его интересы, вдруг открыто последовала совету дяди Джона.
– Хорошо ли новый управляющий разбирается в хозяйстве? – спросила она, попивая ратафию. – Кто он в прошлом?
– Он арендовал землю в Кенте, – объяснил дядя Джон. – Но лендлорд лишил его этой аренды и выгнал с земли. – (Разговор продолжался так, будто Ричарда за столом не было.) – Эта потеря заставила его задуматься, он стал размышлять о правах богатых людей и о правах арендаторов и бедняков. Конечно, он придерживается радикальных взглядов, но я и не возражаю против этого. Я рад, что у меня будет работать человек, которого заботят не только прибыли, но и благополучие людей. Другой человек, я думаю, и не задержался бы в Экре.
– Возможно, – охотно согласилась мама. – Если он сделает столько, сколько обещает…
Дядя Джон через стол успокаивающе улыбнулся ей:
– Жители Экра прямо сбились с ног, стараясь угодить ему. И если его популярность не уменьшится, то, думаю, он сумеет убедить их засадить свои огороды пшеницей для Лейси. Правда, Джулия?
– Да, – коротко ответила я.
– Странно, что я прежде не слышала о нем, – задумалась мама. – Он, должно быть, оставил Экр много лет назад, раз его имя мне незнакомо. Но если он уехал совсем молодым юношей, то откуда же у него такая популярность среди людей?
Я начала ерзать на стуле, и Ричард, выйдя из своей угрюмой задумчивости, бросил на меня внимательный взгляд. Тот самый вопрос, которого я так боялась, возник в первый же вечер. Я держала жизнь Ральфа в своих руках. Стоит мне только повторить то, что он рассказал мне в Экре, и его тут же увезут в Чичестер и повесят. Неважно, что пожар произошел четырнадцать лет назад. Он был поджигателем и до сих пор разгуливает на свободе. Все зависело только от меня.
Он выдал мне тайну, которая грозила смертью не только ему, но и многим жителям Экра. Он поставил меня в положение, в котором я должна была выбирать между преданностью интересам моей семьи и любовью к Экру. И он говорил со мной так свободно и ничего не боясь, словно знал заранее, какую позицию я займу.
На глазах всего Экра Ральф признался, что он поджигатель и убийца, и я не закричала и не выдала его. Я не бросилась к дяде Джону. И я не отвела дядю Джона потом в сторонку, чтобы сообщить ему ошеломляющую новость. Теплая улыбка Мэгсона, его спокойная