дико
В степях стада иль молодых коней
Лихой табун: они безумно скачут,
Ревут и ржут; то кровь играет в них
Горячая. Но стоит им заслышать
Лишь звук трубы или иной какой
Звук музыки – как вкопанные станут
Мгновенно все, и одичалый взгляд
Под силою мелодии прелестной
В смирение и кротость перейдет.
Вот отчего и говорят поэты,
Что песнями своими привлекал
Орфей деревья, волны и утесы;
Нет на земле живого существа,
Столь жесткого, крутого, адски злого,
Чтоб не могла хотя на час один
В нем музыка свершить переворота.
Кто музыку не носит сам в себе,
Кто холоден к гармонии прелестной,
Тот может быть изменником, лгуном,
Грабителем; души его движенья
Темны, как ночь, и как Эреб, черна
Его приязнь. Такому человеку Не доверяй…»
Хлопнула входная дверь – Елена и Никита вернулись с субботнего похода по магазинам. Данилов положил скрипку на кровать и вышел в коридор.
– А у меня вот что! – Никита гордо потряс большой картонной коробкой; в ней что-то загрохотало.
– Коньки? – догадался Данилов.
– Коньки, – подтвердила Елена и слегка подтолкнула сына в спину. – Так и будем стоять в прихожей?
Никита опустил коробку на пол и стал стягивать куртку. Данилов отправился на кухню – ставить чайник.
Демонстрация покупок сменилась ужином, ужин – просмотром старого доброго и никогда не надоедающего «Человека за бортом». Обычный субботний вечер.
После того как они однажды проспали ночь с незапертой входной дверью, Данилов завел привычку проверять это перед сном. Приняв душ, он надел подаренный Еленой на день рождения махровый халат и зашел в прихожую. Дверь была заперта. Данилов повернулся, чтобы идти обратно и нечаянно задел сумку Елены, стоявшую на полке под вешалкой. Сумка упала на пол, и из нее вывалились ключи от машины, губная помада и продолговатая синяя коробочка. Елена, достав ключи от дома, позабыла застегнуть «молнию».
Данилов поднял упавшее и, перед тем как убрать в сумку коробочку, рассмотрел ее. «Хм, „Паркер?“ – удивился Владимир и открыл; в коробочке был обтянутый кожей футляр, а в нем – ручка, толстая, перламутровая, с золотым пером, дорогая и явно мужская.
Данилов захлопнул футляр, придерживая крышку, убрал его в коробочку, а ее – в сумку. «Иглу в яйцо, яйцо в утку, утку в зайца, зайца в сундук, и на самую высокую ель…» – Не застегивая сумку, Данилов вернул ее на полку и пошел в спальню.
Елена читала в постели – не привычный детектив, а какую-то брошюру в серой обложке.
– Что читаешь? – поинтересовался Данилов.
– Новые инструкции, – скривилась Елена. – На работе вдумчиво не почитаешь…
– Это да.
Данилов взял стоявший на