Неву речки Черной, названной вскоре Монастыркой, чтобы присутствовать при закладке нового монастыря во имя «Живоначальной Троицы и Святаго Благовернаго великаго князя Александра Невского». Так был основан Александро-Невский монастырь. Политический и религиозный смысл этого действа прост и понятен. На берегах Невы Россия оставалась навсегда, и это подкреплялось церковной легендой и самой историей. Идею эту царю подал Феодосий Яновский, ставший архимандритом нового монастыря. Он больше всех суетился на торжестве у Монастырки, водружая на ее берегу закладной крест и показывая царю план новой обители. Это была его громкая победа.
Личность Феодосия не являет собой загадки. Выходец из Польши, воспитанник знаменитой Киево-Могилянской академии, он слыл чужаком в среде московского духовенства. Так было со многими учеными украинцами и поляками, без церковных знаний которых в России все-таки обойтись не могли. Но Феодосий прославился не ученостью. Его имени нет в знаменитом «Словаре писателей духовного чина» митрополита Евгения, его не упоминают также среди русских святых и подвижников XVIII века. И правильно делают, что не упоминают! Не за что! Феодосий прославился тем, что в старину называли «пронырством» – подлым приспособленчеством, умением держать нос по ветру, извечной готовностью к предательству. Он выдвинулся, «затоптав» своего благодетеля, митрополита Новгородского Иова, в епархию которого входила Ижорская земля. Именно митрополит Иов, освящавший в 1703 году закладку крепости на Заячьем острове и Кроншлота у Котлина, пригрел Феодосия, сделав его архимандритом знаменитого Хутынского монастыря. Но Феодосию этого было мало, он ловко втерся в доверие к царю Петру и сумел опорочить в царских глазах своего покровителя. Основав Александро-Невский монастырь, Феодосий фактически отделился от Новгородской епархии, а впоследствии сам занял новгородскую кафедру, перенеся ее с берегов Волхова на берега Невы. Не сидеть же ему в Новгороде, вдали от милостей государя!
Можно с уверенностью сказать, что не было ни одной моральной преграды, через которую не переступил бы Феодосий. Он был в числе ближайших сподвижников Петра I, и его можно было видеть как на торжественных церемониях, так и на попойках знаменитого своим кощунством Всепьянейшего собора. Он сопровождал Петра в заграничной поездке и особенно увивался возле царицы Екатерины; в 1724 году в Москве он вел церемонию ее коронации. Феодосий отпускал государю все тяжкие его грехи, в 1718 году он стоял рядом с ним, когда тот посылал в Петропавловскую крепость надежных людей, чтобы они под покровом ночи задушили его несчастного сына, царевича Алексея. Тем самым архимандрит благославил один из смертных грехов – сыноубийство.
Феодосий был одним из тех, кто стоял у истоков так называемого «синодального» периода истории Русской православной церкви, когда во главе ее в течение двух столетий стоял не патриарх, а Священный синод – коллегиальный орган управления церковными делами, образованный Петром