собой утратил.
– Разве то, что произошло пятнадцать лет назад, имеет какое-то отношение ко мне сегодняшнему? – воскликнул он и тут же пожалел о сказанном, но было поздно – Энни отшатнулась, как от удара. – Нет, я не в том смысле. Я просто хотел сказать…
– Лучше помолчи. – Голос ее был холодным, отстраненным. – Давай лучше делать вид, что между нами ничего не было. Я бы не заговорила о той истории, если б ты не оказался в такой ситуации. Еще тогда, в семнадцать лет, ты увлекался выпивкой. А я не пью и никогда не пила. До сих пор ты более или менее держался, но теперь пересек черту. Не ты пьешь спиртное, а оно высасывает из тебя душу. Нужно вернуть контроль над положением. Говорю тебе это как твой друг. – Она встала, погладила его по лицу. – И не приходи больше ко мне в бар. Я тебя обслуживать не стану.
– Да брось ты, Энни…
– Захочешь поговорить – приходи, а выпивки не получишь.
Она взяла пальто и быстро вышла.
7
Райан осматривал Южную галерею и восхищался распределением источников света, умелым использованием пространства. Да, Джонсы свое дело знают. Экспозиции были устроены просто замечательно, с обязательными пояснительными текстами – ненавязчивыми, но информационно насыщенными.
Вполуха он слушал, как голубоволосая экскурсоводша рассказывала небольшой группе посетителей о великолепных мадоннах Рафаэля.
Рядом шумная толпа школьников слушала хорошенькую брюнетку. Вскоре, к большому облегчению Райана, их увели к импрессионистам.
Не то чтобы он не любил детей. Он безбожно баловал своих многочисленных племянников и племянниц, обожал с ними возиться. Но работе дети, как правило, мешают. А Райан очень ответственно относился к своей работе.
Охранники не мозолили глаза, но их было достаточно. Он замечал, где они стоят; а по осторожному взгляду, который один из охранников бросил на часы, он понял, что скоро будет смена.
Со стороны казалось, что Райан бесцельно бродил, останавливаясь перед тем или иным экспонатом. На самом деле он считал шаги. От двери до камеры в южном углу, от камеры до арки, от арки до следующей камеры, оттуда – до цели.
Перед бронзовой статуэткой пятнадцатого века он постоял ничуть не дольше, чем перед любой другой картиной или скульптурой. Бронзовый «Давид» был истинным шедевром: юный, дерзкий, стройный, праща готова сделать исторический бросок.
Художник был неизвестен, но стиль – явно школы Леонардо. Как гласила табличка, работа принадлежала одному из его учеников.
Один из клиентов Райана был одержим Леонардо. Месяцев шесть назад он увидел в институте Джонсов эту статуэтку и заказал ее Райану.
Клиент будет счастлив, и довольно скоро. Надо поторопиться. Сделать дело и смыться, пока он всерьез не связался с Мирандой. Райан уже чувствовал некоторую неловкость от того, что придется доставить ей столько неприятностей.
Но ведь статуэтка застрахована. Да и вряд ли этот «Давид» – главное сокровище Новоанглийского института искусств.
Если бы Райан выбирал для себя, он предпочел бы взять Челлини.