по этой дорожке тем летом!
По густой мокрой траве пробежал порыв ветра, и Тане показалось, что в бурьяне кто-то прополз – кто-то отвратительный, скользкий.
Небо было тускло-серым, и никакого золотого города над ним, конечно, не было.
Она вспомнила, как ужасно закончилось то незабываемое лето, вспомнила, как уезжала из Петербурга, что творилось тогда у нее в душе, и ее невольно передернуло.
Дача наверняка давно пустовала, и это было хорошо – Таня не хотела бы сейчас встретить его… она не хотела и не могла даже мысленно произносить его имя. Не хотела и не могла после того, что случилось здесь шесть лет назад. Не хотела вспоминать о нем.
Зачем же тогда она приехала сегодня в Комарово?
Надежда столкнулась с Татьяной в подъезде. Татьяна сама окликнула ее, потому что иначе Надежда не смогла бы ее узнать. Джинсы на ней были те же, но кофточка другая – не такая куцая и дешевая. Но вот прическа… Вместо длинных темных волос на голове у нее была теперь короткая стрижка. Волосы прилегали к голове наподобие шапочки. К тому же они были выкрашены в три разных цвета: фон светлый, а по нему расползались зеленые и бордовые пряди.
Надежда постаралась, чтобы на лице ее не выразилось откровенное изумление. Обрезать такие чудесные волосы и выкраситься как… как девчонка на дискотеке!
«Кажется, в двадцать семь лет такие увлечения уже проходят, – неодобрительно подумала она, – впрочем, возможно, я ничего не понимаю в современной моде. Во всяком случае, она стала выглядеть куда проще и вульгарнее, хотя и гораздо моложе…»
– Я в магазин, за продуктами! – крикнула Татьяна, так и не дождавшись от Надежды слов одобрения.
– Как ваши дела?
– Сегодня днем была в глазном центре Сидорова на Петроградской, меня смотрел врач, – бросила Татьяна и поспешно ретировалась.
«И не только там, – подумала Надежда Николаевна, – еще и в парикмахерскую успела».
Надежда собрала сумки, проверила, все ли в порядке в квартире, и решила уходить, не дожидаясь Татьяны, когда вдруг зазвонил телефон.
Звонила ее старинная знакомая, Люба Сапожкова. Услышав Любин голос, Надежда тяжело вздохнула и опустилась в кресло – Сапожкова любила поговорить и делала это со вкусом при малейшей возможности. Разговор с ней по телефону неизменно затягивался как минимум минут на сорок, так что Надеждин уход откладывался на неопределенное время. Люба, страшно довольная тем, что застала Надежду, сразу же взяла быка за рога.
– Представляешь себе, какое хулиганство? – возбужденно тарахтела она. – Всех выгнали на улицу!
– Кого выгнали? – обреченно переспросила Надежда.
Перед ее глазами предстала Люба с ее мужем Виталием, стоящие с узлами и чемоданами под проливным дождем возле своего дома.
– Да ты меня совсем не слушаешь! – обиженно отозвалась приятельница. – Я же тебе говорю, кто-то утром позвонил в милицию и сказал, что в наше здание заложена бомба. Ну, ты ведь знаешь, как сейчас боятся террористов! Всех немедленно выгнали на улицу! Ну, нас – еще куда ни шло,