с помощью исключительно психоаналитических методов» (Heinz Hart-mann, 1950a). Несколько иначе обстояло дело на практике. Уже после выхода в свет «Трех очерков по теории сексуальности» (Freud, 1905) первое поколение аналитиков начало наблюдать и описывать поведение своих детей с учетом деталей инфантильной сексуальности, Эдипова и кастрационного комплексов. Воспитатели детских садов, школьные учителя, люди, работающие со взрослыми, делинквентными и малолетними преступниками, применяли аналитические методы в своей работе в 20-х и 30-х годах, задолго до того, как такая работа – уже после войны – развернулась в систематическое и организованное предприятие.
Тем не менее, что касается наблюдений вне аналитической ситуации, аналитики, обычно имеющие дело с вытесненным и бессознательным материалом, испытывали к этому сильное недоверие, прежде чем смогли включить в сферу своих интересов результаты наблюдений внешнего поведения. В этом отношении будет небесполезно осветить отношения между психоанализом и непосредственным наблюдением[8] в их развитии за последние годы. На вопрос – возможно ли с помощью исследования поверхности сознания постичь структуру, механизмы функционирования и содержание личности – в разное время отвечали по-разному, и лишь с открытиями в области детского развития этот вопрос все чаще получает положительный ответ. Хотя не существует строгой исторической последовательности, которую можно было бы проследить, есть определенные аспекты и факторы, которые отчасти последовательно, а отчасти разрозненно освещают этот вопрос.
Сосредоточенность аналитиков исключительно на глубинном материале
На раннем этапе развития психоанализа и задолго до того, как зародился детский анализ, отношения между анализом и поверхностным наблюдением характеризовались в целом как отрицательные и враждебные. Это было время открытий бессознательного и постепенного развития аналитических методов – двух направлений, которые неразрывно связаны друг с другом. Задачей пионеров психоанализа было скорее подчеркнуть различие между наблюдением и скрытыми импульсами, чем их тождественность, чем попытаться установить факт существования скрытой, то есть бессознательной мотивации. Кроме того, проводимая работа имела оппозицию в лице общественности, которая отказывалась верить в существование бессознательного, к которому сознание не имело свободного доступа, или в возможность влияния на сознание таких факторов, которые недоступны непосредственному наблюдению. Непрофессиональная публика была склонна наделять аналитиков сверхъестественной способностью раскрывать самые сокровенные тайны человека с первого взгляда и упорствовала в своих заблуждениях, несмотря на все заявления аналитиков о том, что в своей работе они пользуются трудоемкими и медлительными методами, без которых видят не более чем микробиолог, лишенный своего микроскопа. Психиатры, даже признанные, не делают различий между реальными случаями изнасилования отцами-психотиками