Вот Бушмин, например, подобрал ночью одного типа, а теперь не знает, как ему выбраться из этой проклятущей истории.
В сущности, уже не имеет никакого значения, где и когда он оплошал. Без разницы.Потому как тайные надежды, которые он вынашивал в ходе своих вынужденных «литовских каникул», оказались совершенно беспочвенными. Никто не забыт, и ничто не забыто…
Есть лишь одна загадка: откуда преследователям стала известна точная дата его возвращения и каким образом им удалось столь оперативно организовать «хлеб-соль» и роту почетного караула?
Инспектор ГАИ, одетый по полной форме, наверняка ряженый, повел себя несколько странно. Дождавшись, когда шофер опустит стекло, он, по-птичьи наклонив голову набок, негромко произнес, адресуясь водителю:
– Ну-ка, выдь на минуту, дружок. У меня к тебе дело есть.
Отойдя за корму, они принялись о чем-то беседовать, причем инициатива в разговоре явно принадлежала гаишнику.
«Ну вот и ладненько, парень-то здесь совершенно ни при чем, – подумал Бушмин. И вздохнул обреченно: – А сейчас, Андрюша, тебя будут на цугундер брать…» Мысли понеслись лихорадочным галопом, как стадо подвергшихся внезапному нападению антилоп. В висках звонкий перестук молоточков: тук-тук, тук-тук…
Кто такие? Четверть первого ночи… В тридцати верстах от К… Ясно, что они здесь оказались неспроста… Военные? Может, на сельхозработы вывозили? Ну да, конечно… То-то у них в руках вместо лопат и тяпок «калаши»…
Странно, очень странно они себя ведут. Эти четверо, что находятся в поле зрения Бушмина, к примеру, продолжают как ни в чем не бывало торчать у автобуса, и только один из них, крепыш, картинно положивший обе руки на болтающийся у пуза автомат, развернут лицом к «Опелю».
Судя по экипировке – спецназ, но детали, позволившие бы с точностью установить их принадлежность, в темноте трудноразличимы.
Не исключено, конечно, что один или даже пара стрелков выцеливают его в данный момент сквозь штатную оптику – на случай, если он попытается отмочить что-нибудь эдакое… Хотя куда ему, к чертям, деваться? Как крысу в угол загнали, осталось только добить.
Что его больше всего настораживало и даже, чего уж там греха таить, пугало, так это показное спокойствие всех без исключения участников событий. Бушмин, понятно, не в счет – он загнанная в угол крыса.
Надо же, расположились, как на пикнике… Разве их не предупредили загодя, с кем предстоит иметь дело?
Чем спокойнее вели себя окружающие и чем несуразнее в глазах Бушмина выглядела действительность, тем сильнее становилось охватившее его чувство паники. В висках по-прежнему лихорадочно пульсировало: кто? кто они? кто они такие?!
Подручные «янтарного барона»? Те, чтобы убрать окончательно с дороги Бушмина, способны устроить еще и не такой костюмированный бал… Но люди Казанцева не стали бы вести себя подобно пижонам. Наверняка им известно, что сталось с их коллегами – боевиками из так называемой «зондеркоманды».
Конкуренты