ошибаетесь, – подтвердила я. – Вам что-нибудь известно о том, где они сейчас?
– К сожалению, нет. Они исчезли лет двадцать тому назад. Просто как в воду канули! Знаете, у этих вещиц очень интересная судьба. Они ведь уже не в первый раз пропадают, а потом появляются через несколько десятилетий!
– Вы так хорошо знаете их историю? – удивилась я.
– Татьяна Александровна, голубушка, я ведь когда-то работал в нашем «Эрмитаже», так что еще и не такое знаю.
– Когда именно вы там работали? – поинтересовалась я. Милявский назвал годы, и выяснилось, что он уволился из музея примерно за пять лет до тех событий, о которых мне рассказал Степанов. – Надо же, прошло больше тридцати лет, а вы столько интересного помните! У вас завидная память, – польстила я ему.
– Просто я не забиваю мозги ненужной информацией.
– Петр Алексеевич, прошу вас, дайте мне знать, если эти вещицы вдруг где-нибудь всплывут, – попросила я его.
– Они должны всплыть? – заинтересовался антиквар.
– Я не уверена, что это произойдет именно в нашем городе, но очень надеюсь получить сигнал.
– Татьяна Александровна, если кто-то надумает продать антикварные песочные часы и футляр для молитвенника, это станет событием, какого давно не бывало в Тарасове! Однако должен заметить, что в последнее время действительно заслуживающие внимания предметы старины все чаще и чаще реализуются через Интернет. Глобальная сеть отбивает у нас хлеб, – пожаловавшись на технический прогресс, Милявский уточнил: – У вас номер телефона не изменился?
– Нет, он остался прежним. Сразу же звоните мне, как только у вас появится хоть какая-то информация по этому вопросу, – настоятельно попросила я, и, чтобы как-то мотивировать антиквара, добавила: – Я в долгу не останусь.
– Я позвоню, не сомневайтесь, – пообещал Петр Алексеевич.
На том мы попрощались, и я вышла из магазинчика. У входа топталось несколько человек, терпеливо ожидавших, когда скупка откроется. Я села в «Ситроен» и поехала домой.
У меня не было оснований не доверять Милявскому. Потомив меня немного, он непременно рассказал бы, пытался ли кто-либо реализовать через него золотой футляр для карманного молитвослова и песочные часы. Мне не давал покоя другой вопрос – что послужило толчком для вызова моего клиента в следственный комитет? Если бы по факту обнаружения некогда похищенных музейных экспонатов было заведено уголовное дело, полковник Кирьянов наверняка знал бы об этом. Но Владимир Сергеевич был не в курсе. Почему же следователь Лопухин вызвал к себе Степанова? Неужели он предполагал, что у Сергея Федоровича столько лет незаконно хранились эти драгоценности? Но откуда у него эта информация? Ничего нового, кроме мысли, что Скобцов вновь принялся мутить воду, мне в голову не пришло. Меня заботил вопрос: с чего это вдруг он активизировался именно сейчас? Но ответа у меня пока что не было.
Приехав домой, я наскоро пообедала, а затем, смакуя вкуснейший черный кофе, продолжила размышления.