ожидали его возвращения, цепляясь друг за дружку и глядя на пустую садовую тропинку. Из задумчивого состояния мальчика вернул голос Гондолфино.
– Современные наряды так безыскусны и непривлекательны, – пробормотал он себе под нос, рассматривая в лорнет школьный пиджак и брюки Джейка. – Не в обиду вам будь сказано, мой мальчик, – добавил он с улыбкой.
– Абсолютно с вами согласен, – заверил его Джейк, улыбнувшись в ответ.
Он всегда терпеть не мог школьные брюки, кусачие и жаркие вне зависимости от погоды.
– Позже, – пообещал Гондолфино, – мы подберем вам что-нибудь достаточно изящное. У вас подходящая внешность. Bel viso[17].
Внезапно со всех сторон зазвонили колокола.
– Десять часов, – объявил Натан. – Пора.
Все трое попрощались с синьором Гондолфино. Уходя, Джейк задержался взглядом на рядах великолепных костюмов. Они вернулись тем же путем, что и пришли, вниз по лестницам и назад по коридорам, к парадному залу. В голове у мальчика бурлило множество мыслей. Хотя его приятно поражало то, сколько людей знали родителей, и успокаивало то, насколько высокого мнения все о них были, каждое новое упоминание вызывало приступ тревоги за них.
Еще, по правде говоря, Джейк никак не мог понять смысл и цели действия удивительной организации, на которую все это время тайно работали папа с мамой. Он определенно начал догадываться, как она действует, но один важный вопрос так и остался без ответа.
– Я не хотел бы показаться тупым, – начал он, когда они приблизились к двойным дверям в конце коридора, – но чем именно вы все занимаетесь? В смысле, Секретная служба хранителей истории… для чего она вообще существует?
Натан застыл на месте, Топаз тоже. Они обернулись к Джейку. Натан гордо улыбался.
– Хороший вопрос, – кивнув, одобрил он, набрал в грудь побольше воздуха, расправил плечи и объявил театральным шепотом: – Мы спасаем историю. Мы ставим на кон собственные жизни, чтобы делать это.
– Да, это я, кажется, понял, – забормотал Джейк, которому этот ответ ничего не прояснил. – Но как? В каком именно смысле?
Топаз пришла ему на помощь.
– Должно быть, тебе всегда казалось, что история – это нечто законченное, уже свершившееся в прошлом?
– Разве не это означает понятие «история»? – спросил Джейк.
Натан рассмеялся и покачал головой.
– Pas du tout[18], – ответила Топаз с привычным уже легким акцентом. – Ничуть. История постоянно развивается. Видишь ли, это не прямая линия, а сложная, изменчивая структура.
Джейк внимательно слушал.
– Поскольку история никогда не заканчивается, – продолжила девочка, – некоторые люди все время пытаются ее изменить. Изменить к худшему. Что, если бы Тамерлану удалось поработить всю Азию, или Робеспьер превратил Европу в полицейское государство, или Адольф Гитлер победил в последней Мировой войне?
Мальчик впервые слышал, чтобы Топаз говорила так – торжественным, приглушенным голосом.
– Как ты, должно быть,