к Михайлову, положил руку на плечо и попросил:
– Максим Дормидонтовыч, вы не стесняйтесь, пойте в полную силу. Я тоже учился в духовной семинарии. И если бы не избрал путь революционера, кто знает, кем бы я стал. Возможно, священнослужителем.
С тех пор Михайлов полностью раскрыл свой талант. Сталин даже шутил, что в роли Сусанина он – истинный костромской крестьянин с отменной смекалкой. Зато про его коллегу говорил:
– Это не Сусанин, а барин со смекалкой.
Тогда же, в честь юбилея, в Георгиевском зале Кремля состоялся прием для членов политбюро. За здоровье товарища Сталина Молотов так набрался, что начал вести себя неприлично, грубо предложив А. Пирогову спеть. Тот отмахнулся:
– Вячеслав Михайлович, вы же сами хорошо поете. Возьмите и спойте.
– Подхалим Пирогов! – почему-то рассвирепел Молотов и грохнул кулаком по столу.
Пришлось его с эскортом вывести в служебную комнату. В назидание всем Сталин посетовал:
– Нам, большевикам, негоже напиваться и упиваться.
После чего вместе с Ворошиловым и Буденным стал петь революционные песни. Семен Михайлович лихо играл на гармошке и, наконец, даже пустился в пляс. Это озаботило Сталина:
– Как бы наш маршал, того… не рассыпался…
…Дома у Сталина обычно пели квартетом – он, Михайлов (оперный певец, которого, по словам Рыбина, Сталин приглашал в гости. – Авт.), Ворошилов и Молотов. Исключительно музыкальный, Сталин пел вторым тенором. Его любимым романсом был «Гори, гори, моя звезда», а из песен – украинская «У соседа хата била».
Известная летчица, Герой Советского Союза Марина Раскова, кстати, тоже вспоминала о любви Сталина к опере «Иван Сусанин», в оригинале носившей, как известно, название «Жизнь за царя»:
Я смотрела на него и думала: как же много он знает!.. Сколько ему нужно знать, если точно так он разговаривает с людьми самых разнообразных специальностей, с работниками самых различных областей хозяйства! Мне рассказывали артисты, что когда обсуждалась постановка оперы «Иван Сусанин», Сталин напевал на память мотивы из «Сусанина». Абсолютно все отрасли, с какими бы ему ни пришлось столкнуться, он знает лучше, чем самые лучшие специалисты этих отраслей.
Иногда, особенно в середине 30-х годов, Сталин любил послушать и песни в исполнении собственных охранников. Алексей Рыбин в своей книге «Рядом со Сталиным» вспоминал:
Тогда телевизоров еще не имелось. Мы, сотрудники охраны, для развлечения проводили вечера самодеятельности. Я читал поэму Багрицкого «Дума про Опанаса», Пантюшин играл на гармошке. Иногда нас посещал Сталин. Хлопал жидко, но все же благодарил за инициативу. Особенно ему нравилась русская пляска, которую мастерски, с различными коленцами, исполнял Макшеев. Еще более искрометно он откалывал цыганскую пляску. Однажды Власик неожиданно для всех запретил Пантюшину играть. Музыка не звучала целую неделю. Мертвая тишина уже давила