пробормотал в ответ что-то неопределенное, замок щелкнул, и дверь открылась. Мужчина пропустил пуделя вперед, вошел следом за ним в подъезд и закрыл за собой дверь.
Лестница была крутая, полутемная, но впереди его ждало то, ради чего он готов был подняться не на семь, а на семьдесят этажей.
До четвертого этажа пудель послушно бежал за хозяином, но потом он начал показывать признаки утомления – отставал, норовил задержаться на каждой площадке, натягивал поводок.
– Милорд, ну, еще немного! – подбодрил его хозяин.
Пес взглянул в ответ очень выразительно – когда я хотел погулять, ты мне этого не позволил, почему же теперь я должен идти навстречу твоим желаниям?
Хозяин взглянул на часы.
Времени оставалось совсем немного, так что капризы пуделя были недопустимы.
Тут наверху хлопнула дверь, послышались чьи-то спускающиеся шаги, и мужчина решил просто и радикально решить оба вопроса: он подхватил пуделя под мышку, поднял воротник плаща, сгорбился и побрел наверх. Когда впереди показался спускающийся человек, он еще глубже надвинул на глаза козырек кепки и отвернулся к стене, чтобы не встретиться глазами с незнакомцем.
Впрочем, на лестнице было почти темно, так что вряд ли тот его запомнит.
Вот и седьмой этаж.
Из-за приоткрытой двери мастерской доносились громкие голоса, взрывы смеха. Мужчина проскользнул мимо, поднялся еще на несколько ступеней и оказался перед небольшой металлической дверью, на которой висел допотопный амбарный замок.
Мужчина был здесь уже не первый раз и знал, что замок исполняет чисто декоративную функцию. Он снял его с дужки и осторожно, стараясь не слишком громко скрипеть, открыл железную дверь.
За этой дверью был чердак, заваленный грудами никчемной рухляди.
Старые ломаные оконные рамы, пустые ящики и коробки, матрас с торчащими во все стороны пружинами, детский трехколесный велосипед без одного колеса, станина от старинной швейной машинки, битые стекла, доски и просто мусор – все это заполняло чердак сплошным слоем.
Пудель оживился: здесь можно было поиграть, пока хозяин занимается своими непонятными делами. Он углядел в углу рваный резиновый мячик и потянулся за ним, натянув поводок, но хозяин снова строго прикрикнул на него, и пес удовольствовался красной клизмой.
Мужчина осторожно шагал по разъезжающейся груде мусора.
Он был здесь уже не первый раз и нашел среди этого хлама относительно безопасный проход, но приходилось спешить: оставалось всего пять минут до начала.
Он перешагнул через ржавую батарею, поскользнулся на стопке школьных тетрадей, с трудом удержал равновесие. Под ногой оказалось что-то отвратительно мягкое, податливое. Скосив глаза, он увидел, что наступил на дохлого голубя.
Преодолев брезгливость, отшвырнул голубя носком ботинка, пробрался к стене, сделал еще несколько шагов и наконец оказался возле разбитого окошка. Стекол в нем давно не было, из окна тянуло промозглой осенней сыростью, но это не имело никакого значения: