выгорела за те полчаса, пока в лагере никого не было. Рядом с ней у потухшего костра сидели инструкторы. Мужчины пили крепкий чай и хмуро смотрели на вернувшихся.
– Что случилось? – спросили туристы хором.
– Непонятно, – сказал один инструктор, закуривая сигарету.
– Кома, – сказал второй, доставая свою пачку
– Опять?.. – пробормотал третий, вынимая из кармана на палатке флягу и делая большущий глоток
– Как, кома? Почему? – Теперь заговорили девушки.
– Что значит «опять»? – Вовка уставился на мужчин с вопросом.
– Никто не знает – почему, – сказал самый пожилой мужчина. Зло сплюнул: – Каждый раз одно и то же – ран нет, спальник был закрыт… Ни змей, ни укусов насекомых.
– Что можно сделать? – Второй брат Леси сурово посмотрел на инструкторов.
– А что тут сделаешь? – Мрачно переглянулись они.
– Сворачиваем лагерь, – громко скомандовал тот, кто числился куратором группы, и потушил сигарету тяжелым ботинком.
Затем мужчина обвел всех тяжелым взглядом и сказал:
– Ее нужно срочно доставить в больницу, спецов я уже вызвал, – потом добавил гораздо тише, так, что слышали только братья Леси и постаревшая пани: – Часов через семь перестанет дышать…
Все туристы испуганно забегали, собирая развешанные на ветках носки, брошенные у костра куртки и миски. А пани Леслава, утирая горючие слезы, собирала в дорогу крестницу под руководством одного из инструкторов:
– Ее зафиксировать нужно, – говорил мужчина, притаскивая к палатке пару стоек от палатки. – Болтается, как тряпичная, без фиксатора шею можем сломать или спину повредить.
Про камень и странную фигуру на нем в суете сборов вспомнила только Женька. Она не успела никому рассказать, а потом ей стало не до разговоров – полтора часа студенты и инструкторы, сменяя друг друга у носилок, двигались навстречу вызванной к ним машине МЧС.
Глава 11
Леся
Мой транс прервала самая младшая девушка (ее все называли просто «Лунь»). Сунув мне под нос блюдце с сушеными ягодами и орешками, она начала:
– Геле, ешь быстрее, пора одеваться!
Я оторвалась от тягостных мыслей и созерцания гор, простирающихся за открытым уже окном, запихнула в рот несколько ягод, и заглянула в блестящий пятачок зеркальца.
– Ой! – вырвалось невольно.
– Нравится? Ты красивая! Вот повезло братьям Церин! – лопотали девушки, гордясь своей работой.
Я же не знала, смеяться мне или плакать: на моей голове красовались самые настоящие рога! Обвязанные красными нитками и бубенчиками, белоснежные полированные «украшения» вырастали из сложного переплетения кос и платков.
Лицо снова превратили в маску – белая мастика на лбу и щеках, черные губы, синие пятна под глазами и алые уши! От мата я удержалась только потому, что грим намертво стянул все лицевые мышцы.
А девушки, между делом снова повторив мне, какая я писаная красавица, убежали за одеждой.
В