ареста, 22 марта 1922 года. Поводом к аресту послужил беспорядок во время престольного праздника в Сретенском монастыре. Из Третьяковской галереи в монастырь была принесена Владимирская икона Божией Матери, и кликуши подняли вокруг нее шум. На этот раз Коллегия ГПУ постановила выслать святителя на один год в Архангельскую губернию.
4 июля 1922 года епископ Иларион вместе с этапом заключенных прибыл в Архангельск и 10 июля был освобожден из тюрьмы. После ежедневной загруженности, после следствия и этапа ссылка действительно показалась неожиданным отпуском. Крупный город, почти в центре – дом, в котором владыке Илариону выделили отдельную комнату с выходящими на солнечную сторону окнами. Первое время он почти целыми днями гулял по набережной Двины, наслаждаясь свежим воздухом и покоем. Тревожили только известия о церковных событиях. И, кроме того, угнетало то, что ему, как ссыльному, нельзя было часто служить в храме.
«Служу я очень мало. 15 июля тихонько в церкви рядом с домом послужил, а сегодня в соборе кафедральном. И только. А это верно: в праздники мне скучно без службы, хотя ведь и в будни тоже никакого дела. Одним словом, в моей жизни много и хорошего, главное – свободное время и можно учиться. Пригодится ли это учение когда – не знаю. Ну, для себя!»
«И сам не знаю причины, почему я переселился сюда. “Дела” у меня никакого не было. Все обошлось “без суда и следствия”. Видно, так нужно. Промысл Божий может действовать и через злодеев. Они думают, что свою злую волю творят, а на деле не то – волю Божию благую исполняют. Как и со мною. Мне, несомненно, благо уже в том, что скрылся я от мятежа человеческого…»
В 1923 году над Церковью нависла смертельная опасность. Власти действовали как извне, так и изнутри – используя обновленческие силы. В мае состоялся обновленческий собор, на котором патриарх Тихон был объявлен лишенным патриаршего сана и монашества. Кроме того, были приняты решения, подрывающие устои церковной жизни. Обновленческое движение поддерживалось властями, и патриаршая Церковь фактически оказалась вне закона.
В своих письмах святитель Иларион часто затрагивал обновленческое движение, о котором он отзывался очень резко: «Что же касается смуты церковной, кроме глупости и безобразия, в ней ничего не вижу… Знаю и некоторых новых “деятелей”. Ждать от них добра, как если бы идти в кучу крапивы и искать малины. Зла от этих деятелей будет очень много. И многим от них придется пострадать…». «А уж “оживляют” Церковь пусть другие; нам с ними не по пути. …Мы лучше по ссылкам поездим, а преклоняться перед наглостью, бессовестностью и глупостью не преклонимся. Дело-то не Божие, а потому разорится рано или поздно».
21 июня 1923 года владыку Илариона вызвали в Архангельское ГПУ и здесь объявили, что ему разрешено уехать. 5 июля он уже был в Москве.
В этот период почти все московские храмы были заняты «живоцерковниками», и сразу же после своего освобождения владыка Иларион приступил к решительным действиям против