была спортивного покроя майка желтого цвета, обтягивающая ее стройную фигуру. Мини юбка, так же обтягивающая. Клинок покоился на левом бедре. Дар речи пропал у стариков, когда она вышла к ним вот в таком наряде. Да и еще с клинком на бедре! Дед Антон только и смог произнести, глядя на нее:
– Вот это да-а-ама-а-а-а!
Он был в восторге от вида такой красавицы, да еще и при холодном оружии.
– И куда это ты, внученька, собралась? – немного придя в себя, спросила ее баба Серафима.
– Я к морю, мои хорошие, – ответила Стэлла. – Когда приду не могу сказать.
– Ты тока аккуратнее там будь, – произнес дед Антон.
– Конечно, – и одарив стариков доброй улыбкой, Стэлла вышла из избы.
– А помнишь нашу молодость? – дед Антон обнял супругу. – И навоевались мы с тобой, и наголодались вволю.
Посмотрев на супруга, баба Серафима только вздохнула. Да, красивые они были в молодости. Красота уходит с годами, только вот времени не подвластны добрые сердца. Вспомнилось ей, как вытаскивала она его раненого с поля боя, где рвались снаряды, где гуляла смерть. И от этих воспоминаний у обоих заслезились глаза. Обняла Серафима своего супруга и, поцеловав, прижалась к нему, ровно как в то холодное утро сорок первого.
А Стэлла едва выйдя из дома, изо всех сил бросилась бежать к морю. Тревога овладевала ею все сильнее и сильнее. По нарастающей. Она бежала к высоченной скале, величественно возвышающейся над морем. На ту вершину, где она себя видела во сне.
Действие двадцать шестое
Воспитанный матерью, Ян не обладал большой физической силой, а тем более выносливостью. Ему надоела постоянная ее опека. Он не знал как быть дальше, в отличии, конечно, от нее, которая ему и невесту сама найдет. Было раннее утро, когда Ян вышел к пристани и снова взглянул на заветную скалу. Она была пуста.
– Что ты так стоишь одиноко? – сказал Ян, глядя на нее. – И я тоже одинок. Где же та девушка, которую я так полюбил? Может у нее уже кто-нибудь есть? Да, это скорее всего так. Она слишком красива, чтобы быть одной. Эх! Мама, мама! Как ты меня воспитала? По-моему, я просто трус! Причем самый настоящий!
– Ты с кем это там беседуешь? – раздался до боли в «селезенке» знакомый голос.
– С хорошим человеком, – ответил Ян.
– И чем же он так хорош, этот твой человек? – опять спросил голос.
– А ничем! – ответил Ян. – Просто не воспитывает и со всем соглашается.
– Ну да, конечно, – наконец подошла мать. – Большой ты у меня стал сынок! И мать уже не нужна!
– Это ты так говоришь, – отрезал Ян.
День был светел. Но не для Яна. Он шел по пристани, глазел по сторонам. Вся жизнь, которая была вокруг него, была не для него. Только природа и море успокаивали его. Он не чувствовал в них агрессии по отношению к себе. И тут до него дошло, что нет никакой агрессии со стороны окружающих его. Во всем виноват только он сам. Он просто дикарь среди всех! Эта мысль была как гром среди ясного неба. Ян вернулся в дом и прилег на диван. Так, думая над своей судьбой и