давно вы вместе?
– Девять месяцев. Почти десять.
– Что вы ему рассказали о «Фантастике»?
Ни капли краски не осталось у него в лице, на мгновение он словно окаменел.
– Что?
– Что, Роланд? Биты, байты или кое-что еще?
– Я ничего об этом не знаю.
– О новом проекте? О самом-самом большом секрете? Мне кажется, кое-что вы знаете. Вы же работаете в отделе изысканий.
– Я знаю только то, что они мне говорят. Нам не разрешают об этом говорить. Мы все подписывали договор о неразглашении.
Ева смотрела на него с добродушной улыбкой, держа за пазухой тяжелый топор.
– Но вы с Милтом… ну, вы же понимаете. И вы друг другу помогаете. Он ведь тоже интересуется вашей работой, верно?
– Да, но…
– А такой большой проект – это же волнующая новость. Любой рассказал бы о ней своему партнеру.
– Милт ничего не смыслит в электронной работе.
– Да неужели? Странно. Он же отсидел, притом дважды, за электронные кражи.
– Ничего подобного!
– Ты идиот, Роланд, а может, очень хитрый мошенник. – Ева склонила голову набок. – Я голосую за идиота.
Она отдала приказ эскортировать протестующего и теперь уже откровенно рыдающего Роланда Чедвика в управление, потом послала группу офицеров забрать и доставить туда же Дюборски.
В его уголовном досье не было преступлений, связанных с насилием, отметила про себя Ева, но всегда бывает первый раз.
Она закончила опрос служащих, рассчитала, что это даст время Чедвику перестать плакать, а Дюборски – повариться в собственном соку. Она нашла еще двоих, признавших, что они рассказали о проекте другу, супругу или сожителю, но связка Чедвик – Дюборски показалась ей самой многообещающей.
Ева открыла банку пепси, заглянула к «чистильщикам», проверила, как у них идут дела, дополнила свои записи. Она вскинула голову, когда дверь открылась и в комнату вошел Рорк.
Вот стоило ему войти, и вся комната сразу изменилась, подумала Ева. И она была уверена, что так кажется не только ей, но практически всем. Одного его вида было достаточно, чтобы все вокруг изменилось. Высокий, поджарый, с великолепной черной гривой и лазерными синими глазами, умевшими и жечь, и леденить… Всем своим видом он излучал властность и невольно приковывал к себе внимание.
Даже сейчас, когда это прекрасное лицо было печально, комната преобразилась с его приходом.
– Мне сказали, что ты уже покончила с опросом. У тебя найдется для меня минутка?
«Было время, когда он не стал бы спрашивать», – подумала Ева. Было время, когда она не догадалась бы встать, подойти к нему и утешить в трудную минуту.
– Мне жаль, что ты потерял друга, – прошептала Ева, обвивая его шею руками.
Ева тотчас же разжала руки, памятуя о стеклянных стенах, и все-таки успела почувствовать, как напряжение в нем ослабло, прежде чем разжала руки.
– Честно говоря, я не так уж хорошо его знал. Не могу сказать, что мы были друзьями. Просто жаль загубленную жизнь. Безумно жаль! – Рорк подошел к стеклянной стене, заглянул