(правда, потом пришлось менять клавишу с буквой “ы”).
На другой день Володьку заинтересовала моя спортивная шпага (он выволок ее из-за шкафа).
– Это настоящая? – спросил он, и глаза у него сделались светлыми, золотистыми.
– Вполне, – сказал я.
– И ты умеешь сражаться?
– Конечно, – гордо ответил я. И объяснил, что в театральном училище нам преподавали фехтование, а кроме того, я занимался в спортивной секции. Один раз даже занял третье место в областной олимпиаде.
– Врешь! – восторженно сказал он.
Конечно, он просто не сдержался. И все же я решил поставить юного гостя на место.
– Во-первых, не вру. У меня диплом есть! А во-вторых, с чего это вы, сударь, начали говорить мне “ты”? Я взрослый человек.
Этот тип уселся на диван, поставил клинок между колен, прижался щекой к рукояти и задумчиво уставился на меня.
– Какой же ты взрослый? Взрослые не такие.
– А какие?
– Ну… они важные. У них жены, дети.
– Подумаешь… У меня тоже скоро будет жена. У меня невеста есть.
– А где она? – подозрительно спросил Володька.
– В Москве, в аспирантуре, – сказал я и вздохнул, вспомнив Галку.
Володька подумал и сообщил, что невеста – это не считается.
– У меня было две невесты. Одна в детском саду в меня влюбилась, а одна недавно, в сентябре. Записки писала. Печатными буквами.
– Ну, ты даешь… – только и сказал я.
– Можно, я потренируюсь шпагой?
– Тренируйся, но не шуми. Я хотя, по-твоему, не взрослый, а должен работать.
Мы подружились. Володька подрастал, перешел во второй класс, в третий, в четвертый… И почти каждый день приходил ко мне в гости. А если уезжал в лагерь или к дедушке, я скучал.
Иногда Володька печатал на моей машинке странные слова и говорил, что это названия планет, про которые он придумывает сказки. Иногда притыкался рядом и шепотом рассказывал, какую картину нарисует, когда совсем вырастет. Это будет грустная картина: кругом море, посередине маленький остров, а на острове одинокая, брошенная собака. Чтобы все поняли, что нельзя бросать собак. А еще будет картина “Девочка на дельтоплане”. Это та девочка, которая в первом классе писала ему печатными буквами записки. (“Только ты никому не говори, ладно?”)
А иногда в милого Володеньку словно бес залазил. Он начинал язвить. Чаще всего этот субъект потешался, что я считаю себя взрослым. Он заявлял, что взрослые не собирают картинки с парусными кораблями и не читают детских книжек. Взрослые не бегают с мальчишками на рыбалку и не строят игрушечные пароходы (сам подбивает меня на такие дела, а потом ехидничает!). Кроме того, взрослые умеют завязывать галстуки и не ужинают консервами из морской капусты.
Я злился и не знал, что возразить. Тем более что Галка не вернулась из Москвы, она вышла там замуж за солидного кандидата наук.
Но ссорились мы с Володькой редко. Зимой мы вместе катались на лыжах, а летом ходили купаться на большой пруд недалеко от дома.
Купались мы и в те дни, с которых я начал рассказ. Только мне было невесело и неспокойно. Володька