звездой и флагом. Тяжелый, второй ступени. Немного похожий на орден Красного Знамени.
Мальчишки щупали значок и вздыхали. Нетактичный Цыпа сказал:
– Хорошо, когда папаша в школе работает. Если б у меня работал, я бы тоже…
– Папаша мне, что ли, норму выбивал? – разозлился Митька.
– А записал кто?
– Ладно вам, – сказал Виталька. – Ругаться собрались?
Настоящего командира в отряде «БП» не было. Командовали как получится. Иногда – Виталька, потому что звеньевой, а в «БП» все из одного звена (кроме Вовки, которого приняли условно). Иногда – Серёга, потому что самый серьезный. Иногда – Митька, потому что в оружии разбирался лучше других. Случалось, что и Валька командовала, потому что девчонка, а с девчонками спорить бесполезно.
– Давайте о делах говорить, – сердито предложил Митька.
– Не все еще пришли. Вовки нет, – сказал Виталька.
– Да ну его! Всегда опаздывает… А, вот он!
На лесенке застучали подошвы, зашатался пол, и в дверном проеме «шатра» возник Вовка.
– Хорош, – сказала Валентина.
– Каррамба! – сказал Цыпа (он считал себя похожим на испанца, хотя в самом деле походил на черную курицу).
Вовка был достоин таких возгласов. Запыленный он был и встрепанный, рубашка выбилась из штанов, которые держались на одной лямке (вторая, оборванная, была запихана в карман), в курчавой голове торчала солома.
– Мировецкий вид, – сказал Серёга. – Волки за тобой гнались?
– Корова… – выдохнул Вовка.
– Корова гналась?
– Корова здесь будет жить, – отчаянным шепотом сообщил Вовка. – Ясно вам? Сидите тут, заседаете… Жада корову купил. Будет жить внизу, рядом с Василисиным курятником. А здесь, наверху, – сеновал.
– Врешь, – машинально сказала Валька.
– Ты, Голдина, глупая, как рыба, – сказал Вовка и поддернул штаны. – С тех пор как меня в пионеры приняли, я еще ни разу не врал, это все знают… Корова рыжая с пятнами. И теленок. Василиса и Феодосия разговаривали в огороде. Я их выслеживал, просто так, будто шпионов… Феодосия жаловалась, что ей работы прибавится.
– Это не Жадин двор, – заявил Цыпа. – Пусть он катится… Не его сарай.
– Ему домоуправша разрешила. Он его в эту самую взял… Ну, в эту… когда деньги платят.
– В аренду?
– Ага.
Вовка втиснулся на скамейку между Митькой и Серёгой. В штабе, над которым нависла угроза вражеского вторжения, стало тихо. Приунывшие стрелки сидели тесной кучкой, и вечернее солнце, пробившись в щели, перепоясывало их оранжевыми шнурами. Пахло пылью, курятником и старой соломой. Не очень-то приятный запах, но он был привычным. Привычными и очень милыми были фанерные стены «шатра» с мишенями и портретами рыцарей. Подумать только, пять минут назад еще казалось, что все это надоело!
– Вытряхнут нас отсюда, – вздохнул Виталька.
– Не имеет права он, буржуй несчастный! – вскипел Цыпа.
– Будет он тебя спрашивать, – сказал Митька.
– Что