давай, – тяжело дыша от натуги, скомандовал он Ирке. – Кепку оставь, она школьная, между прочим.
Друг странный. Только ради него она терпела противную нашлепку между ушами. Но погулять с ним – это здорово! Ирка потрясла головой, сбрасывая надоевшую кепку. Одним прыжком взлетела на подоконник и вымахнула на улицу. Отпрянула в сторону – выкинутые Богданом две школьные сумки чуть не свалились на нее.
Пыхтя, Богдан протиснулся следом. Обернулся к выглядывающим в окошко малышам:
– Никому не рассказывайте, что собачка гулять пошла. А то ее газетой отшлепают! – предостерегающе сказал он.
– Или веником, – внес конструктивное предложение мальчишка-колобок. – Мама кота всегда веником бьет.
Богдан забросил на плечо свою сумку и Иркин рюкзачок, ухватил девчонку под локоть и потащил прочь от школы: вниз по узкой кривой улочке, потом через тихую, полупустую дорогу, на каменистую тропинку между старенькими домишками, ведущую в самую глубь городской балки. Он бежал по тропе, стараясь не оглядываться, не слушать недовольного собачьего ворчания у себя за спиной. Ну зачем она поперлась сегодня в школу? Он знал, он чувствовал, что добром это не кончится! Вообще неизвестно, чем кончится! Вдруг Ирка так и останется – с человеческим телом и собачьей головой? Богдан в отчаянье прикусил губу. Скорее, скорее, бегом! Довести Ирку до дому, спрятать в ее комнате, потом позвонить Таньке – та хоть и вредная до невозможности, но все-таки умная, вместе они что-нибудь придумают! Да иди же ты, не упирайся! Он с силой дернул Ирку за локоть…
– Не тащи меня! У меня камень в туфлю попал! – раздраженно потребовал сзади до боли знакомый Иркин голос.
Взрыв каблуками мелкий щебень тропинки, мальчишка затормозил. Медленно, неуверенно обернулся. Ирка снова стояла наклонившись. Точно как на линейке, когда Богдан, задыхаясь от ужаса, увидел, что голова его подруги изменяется, обрастая темными вислыми ушками породистой гладкошерстной борзой, именуемой знатоками хортицей.
Но сейчас пыльный щебень тропинки мела привычная копна черных Иркиных волос. Девчонка застегнула туфлю, выпрямилась. На Богдана смотрело знакомое лицо: смуглая загорелая кожа, самый обычный нос, зеленые глаза под темными ресницами. Губы с размазанной розовой помадой приоткрывали мелкие, человеческие зубы. Под изучающим взглядом Ирка торопливо поправила спутанные волосы.
– Ну вот, в таком виде ты хоть на человека похожа, – пробормотал Богдан.
– Я в любом виде на человека похожа! – ощетинилась Ирка и тут же призадумалась, понимая, что ее слова несколько далеки от истины. Но все-таки упрямо продолжила: – А кто попробует меня носом тыкать или газетой бить…
– Должен же я был мелюзге что-то вкрутить! – возмутился Богдан. – Послушалась бы меня, сидела бы дома, ничего бы не случилось! Думаешь, раз ты ведьма, значит, самая умная?..
– Я не ведьма, – тихо прошептала Ирка, и глаза ее налились слезами.
– …можно никого не слушать, – продолжал бушевать Богдан и вдруг остановился: – Что ты сказала?