с нелепыми комплиментами, перенятыми у старших панов!
Редчайший случай – пани экономка совпала в желаниях со своей панночкой:
– Достойно ли юной девице, один на один с кавалером, да и дождик того гляди пойдет, – начала она, но пан Владзимеж ее резко перебил:
– Томашек мой обхождение знает, от него панночке никакого вреда, кроме пользы, быть не может! А что до погоды, так попал мне давеча журнал из самого Лондона, свежий совсем, всего два года тому как изданный! До чего, оказывается, англицкие лекари додумались? Пишут, не годится, как наши мамки-няньки, дитё в натопленной да закрытой комнате держать! От того, дескать, все хворобы и происходят! А потребен дитяте моцион в любую погоду, сиречь прогулки на свежем воздухе. Вот и идите, дети мои, погуляйте!
Татьяна обреченно встала. Никакого достойного повода отказаться на ум не пришло, а обидеть гостя пренебрежением – никак невозможно! Несовместно с честью дома.
Томашек торопливо дохлебал чай и тоже поднялся, печально оглядывая опустевший стол.
– Ежели желает пан Тимиш, на прогулку можем пойти через поварню, – стараясь не допустить в голосе ни тени сарказма, предложила Татьяна.
Паныч радостно вспыхнул, но батюшка поглядел на него многозначительно, и Томашек тут же скуксился, покачал головой и вычурным движением, видно, казавшимся ему самому необычайно галантным, подал Татьяне руку.
Глава 3
Жених на завтрак
– Быть может, все же зайдем на поварню? Окажите честь, пан Тимиш, снимите пробу с блюд, что кухарка к балу готовит! – сладко пропела Татьяна.
Ежели удастся оставить сие чучело среди кухаркиных разносолов, да еще бутылочку сладкой земляничной настойки присовокупить – от нежеланного кавалера она избавится.
Но паныч только жалостливо поглядел в сторону поварни, втянул носом исходящие оттуда упоительные запахи, решительно покачал головой и потащил Татьяну мимо кладовых, в запутанные переходы.
Татьяна слегка удивилась. Она была уверена, что паныч вел ее к черному, для кухонной прислуги ходу, чтоб тайком от грозного батюшки отвязаться от докучливой прогулки.
Затопотали шаги, и, пятная паркет грязью с дырявых сапог, старый Хаим Янкель поволок ящик с битой птицей. Таких кур и гусей, каких выращивал этот старик, не найдешь по всей Подольской губернии. Пани экономка, как всегда, велела старику привезти птицу – и, как всегда, не заплатит. Запутает в расчетах, в ценах на поставленное ему из поместья зерно, и старик вновь уйдет потерянный, сжимая в натруженной ладони вместо полновесного расчета поданный на бедность грошик. А пани экономка будет глядеть вслед облапошенному ею старому дурню довольно, как сожравшая мышь кошка, щуря болотной зелени глаза.
Только Татьяна порой сомневалась, так ли глуп сей старик. Уж слишком большим дурнем он слыл, а папа́ иной раз рассказывал, кем на поверку могут оказаться такие вот чудаки да неудачники. Покойный граф, хоть и трактовался подольской шляхтой как