не устраивает. Насколько мне известно, на овощной базе уже много лет не ступала нога инвентаризационной комиссии. В результате такого попустительства ни вы, ни директор, ни главный бухгалтер не знают, что же все-таки мы имеем на этой базе.
– Вы, конечно, правы, – кивнул Иван Саввович. – Помнится, однажды я участвовал в комиссии по списанию гнилых овощей и фруктов. Бикаревич на каждом углу кричала, что в этом году на базу завезли много некачественного товара и что в этом виноваты товароведы. Дескать, мы закупали и завозили уже начинающий портиться товар. Меня это так задело, что я ей сказал, чтобы она пригласила меня для составления очередного акта на списание. Пригласила. Приехал я с комиссией. Смотрю, на складе стоят бочки, доверху наполненные картошкой и фруктами, а над ними тучами вьются комары. Вся продукция покрыта плесенью. Пошел я к ней в кабинет, взял амбарную книгу и стал смотреть поступление и списание товара. Так вот, перед самым приездом комиссии она отвезла большую партию товара на свалку. Спрашиваю: почему так произошло? А она в крик, дескать, сам завез такую гниль, вот теперь сам и расхлебывай. Я молча вышел из склада. Члены комиссии стали взвешивать на весах бочки с гнильем. Рядом стоял один из грузчиков базы. Попросил его принести корзины, чтобы вываливать в них гнилые овощи и фрукты из бочек. Весь испорченный товар приказал погрузить на машину и везти на свалку, а сам отправился к автобусной остановке, чтобы ехать на работу в торг. Но тут начался дождь, а я забыл свой зонтик в кабинете Бикаревич. Пришлось возвращаться. Каково же было мое удивление, когда увидел, что машина вместо того, чтобы ехать на свалку, стояла у входа на склад и грузчики выгружали обратно испорченный товар. Заведующая базой, увидев, что я вернулся, упершись в бока кулаками, громко так, чтобы все слышали, крикнула: «Что это вы, Иван Саввович, бегаете туда-сюда, высунув язык. Хотите уличить меня в нечистоплотности? А сам то ты забыл, как завмаг дала тебе взятку в виде столичной водки. Ты эту взятку взял, но тебе показалось мало, и ты стал требовать еще. Ты уже допился до белой горячки и тебя держат в торге только потому, что мне это было выгодно». Я, Нина Николаевна, не стал больше выслушивать оскорбления этой крашенной кошки, схватил свой зонт и, словно ужаленный, побежал в припрыжку на автобус. – Он немного помолчал, вздохнул и добавил. – Теперь вам долго придется отбиваться от этого негодяя кадровика. Он всем делает только пакости. Своей наглостью он держит всех в страхе. Если что-то ему не нравится, сразу сообщает в ОБХСС. А в торговле работают люди, сами знаете, не без греха.
– Вы хотите сказать, что наш кадровик святой? – усмехнувшись, спросила Нина Николаевна. – Лично я так не считаю. У него на лице написано, что этот человек – исчадие ада.
– Это вы правильно подметили. Я вам расскажу об одном инциденте, который произошел у меня с ним где-то весной. Я здорово выпил на свадьбе дочери моего соседа. Гуляли до самого утра. На работу пришел никакой: голова болит, тошнота душит, одним словом,