обнаружил аккуратно свернутое женское белье. Это заставило его задуматься, сколько же времени она так бесцеремонно жила в его доме и спала на его кровати.
Поинтер выжидающе смотрел на него. Гаррик вздохнул.
– Возвращаюсь к первоначальному вопросу. Этот дом безопасен?
– Я проверю, ваша светлость. – Поинтер упрямо отрицал предположение, что он мог не позаботиться о его безопасности. – Если это все, то я, с вашего позволения, пойду, ваша светлость…
Гаррик понимал, что дворецкий смертельно оскорбился. За сегодняшнее утро они уже успели поспорить. Сразу после завтрака Поинтер предложил ему сходить в агентство и нанять больше слуг, чтобы заново открыть дом. Когда Гаррик ответил, что не собирается использовать этот дом как свой лондонский, Поинтер буквально взорвался от возмущения.
– Но, ваша светлость… – Дворецкий забылся настолько, что стал перечить. – Дом Фарнов это… венец вашего титула! Перо на вашей шляпе, символ вашего положения…
– Дом Фарнов уродлив и стар, в нем гуляют сквозняки, и его дорого содержать, – отрезал Гаррик. – Меня он не интересует. Я не собираюсь развлекаться, и у меня нет жены, которой потребовалось бы светское общество. Я вернусь в свой дом на Чарльз-стрит, как только приведу в порядок дела отца.
– Чарльз-стрит! – Если судить по интонации Поинтера, Гаррик собирался жить в борделе. – Возможно, он подходил вам, когда вы были маркизом Нортексом, ваша светлость, но теперь вы – герцог. У вас титул, которому нужно соответствовать. Ваш отец… – Дворецкий умолк, поскольку Гаррик пригвоздил его к месту тяжелым взглядом.
– Я – не мой отец, Поинтер, – напомнил он.
Поинтер удалился, всем своим видом показывая, как он возмущен.
Когда дверь за ним закрылась, Гаррик вернулся к бумагам отца. Он методично разбирал их, отмечая, что надо сделать и с кем необходимо связаться. Как бы неприязненно он ни относился к отцу – скорее, стоило бы сказать, как бы он его ни ненавидел, – он не мог не отметить, что бумаги покойного герцога были в полном порядке, доход от поместий поступал своевременно. Все работало, как хорошо смазанная машина – благодаря алчности герцога, который цепко держал каждое пенни, которое ему только удавалось урвать.
Часы на камине пробили полдень. Гаррик внезапно почувствовал беспокойство. Он встал и подошел к давно не мытому окну с запыленными портьерами. Его мать могла бы отлично управиться с этим домом, но она не приезжала в Лондон уже много лет. Устав от печально известных похождений его отца, она удалилась в Сассекс и жила там, как вдова при живом муже. Гаррик рассеянно подумал, как-то она отнесется к появлению сумасбродной Гарриет у себя на пороге. Наверняка придет в ужас и упадет в обморок. Это ее обычная реакция на любые возникающие проблемы.
Был ясный и погожий типичный ноябрьский полдень, с косыми солнечными лучами и быстрыми белыми облаками. Гаррик чувствовал себя как в ловушке в этом заросшем паутиной мавзолее. Ему хотелось вскочить на коня и пуститься вскачь, но не в парке, а где-нибудь в диком