сегодня утром вы обидели моего подчиненного. – Он показал через плечо на Малыша Джо Мороку. – Вы натравили на него своего пса.
Лейтенант закрывал рукой сломанный нос. Другой он возил по земле, пытаясь опереться и встать. Два десантника подошли ближе. Сержант стоял на коленях возле собаки, которая лежала неподвижно.
– А-а… – простонал лейтенант, глядя на окровавленную ладонь.
– Никто не смеет обижать моих ребят, – сказал Мазибуко.
– Он не отдал мне честь, – оправдывался лейтенант, с трудом поднимаясь. Его коричневая гимнастерка была вся в крови.
– И поэтому ты натравил на него собаку?
Мазибуко шагнул вперед. Десантник инстинктивно выставил вперед руки. Мазибуко схватил его за ворот, рванул на себя и ударил лбом в сломанный нос. Лейтенант снова полетел ничком. В полуденном солнце взметнулась красная пыль.
В нагрудном кармане у Мазибуко зачирикал сотовый телефон.
– Гос-споди, – сказал сержант, – да вы его убьете! – И он склонился над своим командиром.
– Не сегодня…
Звонки стали громче; они раздражали.
– Никто не смеет обижать моих ребят! – Мазибуко расстегнул карман и нажал кнопку приема вызова. – Капитан Мазибуко.
Он услышал голос Янины Менц:
– Капитан, готовность номер один. В восемнадцать пятнадцать в Блумспрёйте вас будет ждать самолет «Фал кон-900» из двадцать первой эскадрильи. Как поняли?
– Вас понял, – ответил Мазибуко, не сводя глаз с двух десантников. Но те явно не горели желанием подраться. Они оцепенели от изумления.
– Восемнадцать пятнадцать, Блумспрёйт, – повторила Менц.
– Вас понял, – повторил Мазибуко.
Связь оборвалась. Он сложил телефон и сунул его в карман.
– Пошли, Джо! – скомандовал он. – У нас дела.
Они прошли мимо сержанта, который осматривал раненую овчарку; сержант даже не поднял головы.
– Отец… много раз говорил… если с ним что-нибудь случится, я должна разыскать вас, потому что вы – единственный человек, которому он доверяет.
В ответ Тобела Мпайипели кивнул. Моника говорила нерешительно; он видел, что ей очень не по себе. Она прекрасно понимала, что без спросу вторглась в его жизнь и доставляет им всем беспокойство.
– А сейчас он сделал глупость. Я… мы…
Она с трудом подыскивала нужные слова. Тобела понимал, как нелегко сейчас его гостье, но прийти на помощь не спешил. Ему не хотелось, чтобы прошлое повлияло на его теперешнюю жизнь.
– Вы знаете, чем он занимался после девяносто второго года?
– Последний раз я виделся с вашим отцом в восемьдесят шестом году.
– Они… Ему пришлось… Тогда, после выборов, все очень запуталось. Властям снова потребовалась его помощь… Тогда проводилось объединение спецслужб… Само по себе сложное дело. С нашей стороны имелось две, нет, три ветви, а у режима апартеида – еще больше. Сотрудники прежде противоборствующих организаций не желали работать вместе. Скрытничали, лгали, подставляли друг друга. На программу