мать его при чем?! – К Анжелике вернулось нормальное дыхание. – Она что, тоже припутана к этой мерзости?
– Мать его тут тоже была, – как-то смущенно ответил Саша. – Да он сам тебе расскажет.
– Нет, – отказался тот.
– Что значит «нет»? Девчонка тебя будет вытаскивать, а ты отказываешься ей даже объяснить? – Саша возмущенно тряхнул его за локоть. – Нет, ты уж сам расскажи.
– Откуда это я буду его вытаскивать? – забеспокоилась она.
– Из тюрьмы, – холодно ответил Саша. – Сама понимаешь, тут нашли их отпечатки, им нужно подтверждение, что они бывали здесь. А ты, ворона, талдычила у следователя свое – никто в гости не ходил. Ты должна будешь подтвердить, что Юра со своей мамой как-то зашли на чай. И больше ничего от тебя не требуется.
– Ничего я не подтвержу! – взвизгнула она. – Какое свинство! Им было лень мое алиби подтвердить, а я должна их выгораживать? Пусть убирается отсюда!
– Я пойду… – загнанно сказал Юра и действительно стал выбираться из-за стола. Анжелика тоже вскочила, чтобы держаться от него подальше. Но он не сделал ни единого движения в ее сторону. Его шатало. Он держался за край стола и повторял:
– Ей конец, и мне конец.
– Сядь! – крикнул Саша. – Сядь, дурак!
Он силой усадил его обратно. Анжелика прижалась спиной к стене, губы у нее побелели. Через минуту, не дождавшись продолжения сцены, она спросила:
– Кому это конец? Мне?
– Маме… – Юра вдруг часто и тяжело задышал, закрыл лицо ладонью и заплакал.
– Маме? – Она слегка отошла, увидев, что он ей в самом деле не угрожал. Но за стол сесть не решилась. Этот плачущий двухметровый парень не внушал ей больше страха, но видеть его было неприятно. Она обратилась к Саше: – Ты можешь мне объяснить, что они с мамой сделали и почему ты их выгораживаешь? Мне бы так помогал на следствии, вместо того чтобы сплетни разносить!
– Я не сплетни разносил, я тебе помог.
– Чем это?
– Мало ли кто мог узнать про бриллианты? А ты смолчала бы, а это подозрительно. Чем больше следователь будет знать, тем лучше для тебя. Тебе скрывать нечего.
Она недоуменно посмотрела на Юру. Саша, осторожный Саша, впервые столь открыто обсуждал их дела в присутствии постороннего свидетеля. Ей пришла в голову дикая мысль, а настолько ли Юра посторонний? Его появление в доме в ту ночь… Его страх. Его скрытность, нежелание идти к следователю. Все это можно теперь объяснить страхом за себя и за мать. Но поведение Саши, его непонятная откровенность? Она поманила его, и он вышел за ней в коридор. Там она приперла его к стенке:
– Он что, все знает?!
– Нет, – от Саши пахло вином и табаком, глаза припухли, как всегда после алкоголя. Он выглядел ничуть не смущенным и не растерянным. – Он ничего не знает.
– Так зачем ты при нем говоришь на эти темы?
– На какие?
– О следователе, о бриллиантах…
– Дурочка, ты сама завела все эти разговоры! – снисходительно напомнил он. – И между прочим, ничего криминального тут нет. Думаешь, родственники всех покойников на свете только и делают, что