моря. Как будто от меня зависело, где мне родиться! Впрочем, потом женщина-утка сменила гнев на милость. Видимо, поняла, что я не подвергаю сомнению ее авторитет в доме Управляющего.
– Иногда можно освоить приготовление какого-то блюда, чтобы продемонстрировать почтение богатому иноземному купцу или вельможе. – На губах ее мелькнула тень улыбки. – Но помни, чужестранцы не способны возвыситься до нашего уровня! Если приходится, мы снисходим до них, но лишь по доброте душевной. Если бы они были способны понять, что нами движет, они бы отказались от наших милостей!
Я, сама того не понимая, выказала ей презрение, и оно вернулось ко мне в пятикратном размере! Мне казалось, что я никогда не найду общего языка ни с одной наставницей, хотя некоторые относились ко мне вполне по-человечески. Одна лишь Танцовщица по-настоящему ценила меня… Но потом и она меня отвергла!
Я отвернулась, чтобы взять сахарницу и прикрыть слезы, выступившие на глазах.
– Девочка!
Обернувшись к госпоже Тирей, я даже не попыталась скрыть слезы. Мне повезло: она решила, что меня ранило ее пренебрежение.
– Завтра мы будем печь сдобу, – сдавленным голосом произнесла женщина-утка. – И нашу работу оценят! – Странная, фальшивая улыбка изогнула вверх уголки ее губ; так может улыбаться восставший из могилы мертвец. – Подумай, что ты сделаешь, чтобы достойно представить Гранатовый двор.
Я снова стиснула ладони. Она нахмурилась, но коснулась пальцем подбородка, показывая, что я могу говорить.
– Кто будет оценивать нашу работу, госпожа? – спросила я. – И с кем мне предстоит состязаться?
– Девочка, то, что творится за стенами Гранатового двора, тебя не касается. Мы отправим свою сдобу на суд, и ее оценят.
Ответ показался мне очевидным. Дом Управляющего проводит состязание между дворами!
Я с трудом удержалась от улыбки. Несколько лет я живу за серо-голубыми стенами, и вот наконец мне представился случай показать, чего я стою! Я могла лишь поблагодарить солнце, что они не устроили состязания в верховой езде. Конечно, я наверняка превзошла бы других девочек-невидимок в искусстве лазать по деревьям, но сойдет и то, что есть. Сойдет и то, что есть!
На следующее утро я мысленно выбирала муку нужного сорта и сахар. Какие яйца положить в тесто – более питательные утиные или перепелиные, понежнее? Умываясь между прочим, я соображала, как украсить сдобу. Я решила посыпать ее крупным сахаром и кардамоном, чтобы подчеркнуть вкус.
Умылась я быстро, а оделась еще быстрее. Основной моей одеждой по-прежнему были ситцевые рубахи. Хотя приближалась осень, я еще не надевала плаща – даже рано утром. Теперь мне было почти все равно, жарко на улице или холодно. Я одевалась потеплее, только когда замерзало дыхание или на снегу немели ноги.
Выйдя на галерею, я увидела, что дворик покрыт туманом. В полутьме странно чернело гранатовое дерево, растопырив ветви, как сломанные пальцы. Пахло холодным камнем и не таким далеким морем. Мой взгляд